В петле из колец. Илья Бухарин

он обедал с мэром и обсуждал будущее сотрудничество. Странно, но невиданная жестокость Красных обосновывалась банальным отсутствием времени у их босса. Он не имел ничего личного против людей, к которым посылал Мариуса, ему просто не было до них дела.

      Реагируя на новости о появлении даже легкого намека на конкурентов десять лет назад, Джун сам шел на переговоры, чтобы начать сотрудничество. Сейчас же, контролируя весь алкоголь Галвестона, он больше не искал партнеров среди конкурентов, теперь он их покупал. А вот конкурентами отныне занимался Мариус, который никогда не ездил на переговоры – он ездил за капитуляцией, обещаниями никогда не возвращаться в Галвестон и «платой за наглость». Одного его появления хватало, чтобы понять, что переговоры закончены, что лучше уйти живым и без денег сейчас, чем в пяти мешках через пару дней.

      На удивление такая жестокость играла на руку Красным. Бизнес рос, поставки на большую землю приносили огромный доход, даже несмотря на плату Черным. Галлеи умирали все реже, успевая обзавестись семьями, домами, лишними килограммами и даже налоговыми декларациями. При этом Мариус всегда был при деле и брал на себя все больше поручений Джуна, которые выполнял быстро и эффективно, в худшем случае бесследно.

      Джун уже перестал бояться света и популярности. В качестве доказательства своей открытости и неуязвимости он снес половину старого района, где должно было появиться Синее кольцо, и построил огромный роскошный отель «Экстраваганца». Там он размещал друзей и подруг. Оттуда постепенно начал вести всю свою официальную деятельность и там впоследствии совершались настоящие гигантские сделки.

      По слухам, Джун был среди спонсоров и основателей многочисленных чикагских газет, которые своей бурной деятельностью переключали внимание на Аль Капоне и его «мелкие» делишки, отвлекая общественность от «настоящих» дел на юге Штатов. Нельзя сказать, что Джун взлетел резко, ведь ему пришлось выживать, подниматься и пережить большинство своих друзей за эти двадцать лет в Галвестоне. Когда переживаешь даже своих боссов, инстинкт самосохранения начинает диктовать тебе, как поступать. Эта борьба идей со страхом смерти не дает человеку развить уверенность в себе, а вместо этого развивает наглость и самоуверенность.

      Так было и с Джуном: он постепенно стал брать Галвестон наглостью. В апреле 1930 года он закончил строительство элитного прибрежного района на краю Красного кольца – там, где Мариус отправлял «переваренных» в последний путь. Для федералов это было сильнейшим ударом. Во-первых, Джун все дальше уходил в статус законопослушного бизнесмена и мецената. Во-вторых, очередной виток публичного успеха Джуна без единого доказательства его причастности к контрабанде рома в очередной раз бил по репутации самого Бюро.

      Но самым страшным ударом по длящемуся уже несколько лет расследованию был приход в Галвестон новой силы со своим лобби и связями во всех высших кругах застройщиков.