Зимняя вишня. Владимир Валуцкий

мнате тихо.

      – Уже уходишь?

      – Пора.

      Могла бы и не спрашивать. Сама знаю, что пора, жена заждалась, бедная.

      Он надел пиджак, ласково улыбается.

      – Ну, малыш, пока? – (Это я малыш.)

      – Пока.

      – Тебе тоже спать пора.

      – Конечно.

      – Не заводись.

      – Да что ты, конечно, пора спать. Уже сплю.

      – Вот и умница.

      Мы смотрим друг на друга, оба улыбаемся, как все понимающие современные люди, а глаза у него беспокойные, и написано в них одно: господи, до чего же эта прощальная процедура опостылела! Да и у меня глаза не лучше.

      – Не сердись, малыш. Все хорошо.

      – Конечно. Третий год все хорошо.

      Лицо Вадима сразу становится серьезным, расстроенным.

      – Малыш, мы ведь договорились…

      – Да ладно, я ничего не сказала.

      – Сама проснешься или тебе позвонить?

      – Меня разбудят.

      – Это кто же тебя разбудит? – В голосе промелькнула ревность.

      – Один надежный товарищ.

      Подыграла. Сейчас дальше будем играть в Отелло и Дездемону.

      – Что еще за товарищ? Ты знаешь, каков я в гневе?

      – Знаю…

      Подходит к дивану, наклоняется, наваливается, душит.

      – Р-р-р!.. Страшно?

      – Страшно. Иди.

      – А вот я не уйду.

      Что уходить не хочется – тоже знаю. Это правда. Кому же хочется – в ночь, от тепла, уюта. До чего же мы, господи, оба несчастные…

      – Ну какой у меня может быть товарищ? Конечно будильник. Иди. – (Он целует в щеки, в шею.) – Ну уходи… Слышишь? Уходи, уходи, уходи…

      Он поднялся, вздохнул. Сейчас рукой тихонько и нежно погладит по щеке. Вот так. И – быстро уходит, пока я притихла. Исчез в передней, вернулся уже в плаще.

      – Пока?

      – Езжай осторожнее, не торопись.

      – Спи, малыш. До завтра!

      Дверь хлопнула.

      Раньше я от этого хлопка плакала. Уже год не плачу.

      Что же, действительно пора спать. Антошка уже давно спит у себя за плотно закрытой дверью. Заглянула к сынуле. Сопит. Нога вылезла из-под одеяла и гуляет сама по себе. Заправила ее обратно – даже не почувствовал. Спит, как зверь бурундук.

      Погасить свет в прихожей, идиотский выключатель: за веревку семь раз дернешь, пока сработает. На восьмой – гаснет.

      Стою в ванной, где колготки развешаны – мои вперемежку с Антошкиными, смываю глаза, гляжу в зеркало на физиономию. Если честно, я отношусь к ней неплохо. Для без малого тридцати – еще вполне ничего. Могла бы, правда, быть немного повеселее…

      Зазвонил телефон. Кому еще к ночи неймется.

      – Да.

      – Ольгунька! Ау!

      Валя, соседка этажом ниже. Очень веселенькая. В трубке музыка и голоса.

      – Ты одна?

      – Одна.

      – Тогда спускайся к нам. У нас такие люди!

      – Я сплю, Валюшка.

      – А ты просыпайся и приходи. Подожди…

      – Ольга? – Это уже мужской голос, решительный баритон. – Ты что там дурака валяешь?

      – Сашка, настроения нет веселиться.

      – Настроение организуем. И вообще – состав объявлен, замены не принимаются. Подожди…

      – Ольгунчик! Ау, мой хороший! Ты спускаешься?

      – Валюшка, я уже вся умытая…

      – И очень тебе идет! Все ужасно жаждут тебя видеть.

      – Кто?

      – Исключительно замечательные люди, ты их не знаешь. Ну давай, просыпайся. Лариска уже спускается. – И тихо, прикрыв трубку: – Здесь для нее такой вариант… Между прочим, только что развелся. Ага?

      – Хорошо. Зайду на минуточку.

      – Ждем!

      Только успела снова глаза намазать, натянуть на себя свитер и юбку – звонок в дверь. Лариса, другая соседка, этажом выше. Принарядилась – белая кофточка с бантом, туфли, даже губы покрасила. Очки придают торжественность облику. В руках у Ларисы сковородка.

      – Готова? Ванилин у тебя есть?

      – Не знаю, посмотрю. А зачем?

      – Валюшка торт печет.

      Достаю ванилин, Лариска крутанулась перед зеркалом, оглядывая внешность. Как бы между делом.

      – Я лично тоже на полчасика. Завтра день сумасшедший, с утра – в банк, и Сережка расклеился. Спит и чихает, чертенок. В саду сквозняки. А что за люди, не знаешь?

      – Говорят, исключительно замечательные.

      – Ну поглядим – и спать. Пошли?

      – Подожди… выключатель…

      Отправляемся в путь, на четвертый этаж.

      Дверь уже приоткрыта – ждут. Голоса, что-то пригорело на кухне.

      – Можно?

      – Приветик!

      В