Сборник. Верианские хроники. Алия Шакирова

я поняла, Рэм, – вздохнула еще раз. – Просто как-то все это…

      – Противно с твоей точки зрения? – подсказал верианин.

      Я обернулась, найдя в себе силы встретиться с ним взглядами. За какие-то минуты Рэм словно бы осунулся, побледнел.

      – Откуда знаешь? – удивилась, отслеживая, как неприятные впечатления медленно отпускают.

      – Я читал про твою расу и беседовал с Сэлом… Он многое узнал о землянах, общаясь с ними неформально, – принц добавил к моим вздохам свой, куда более шумный. – Ожидал подобной реакции… если честно.

      Вот теперь я снова почувствовала тепло – поднимаясь от копчика к затылку, оно окутывало, умиротворяло.

      – Ладно, дай мне это переварить, – усмехнулась собственной реакции.

      Такое ощущение, словно я – девочка на выданье, а не умудренная жизнью женщина, которой, в буквальном смысле, довелось пережить четырех мужей… Да и любовников немало… Это в последние триста лет я заперлась в четырех стенах, подменив поиски нового счастья добровольным целибатом.

      Я хотела развернуться назад, к живым сваям, но… колени подогнулись, в глазах начало темнеть, в висках застучали молоточки. В каком-то ступоре услышала истошный вопль Рэма, вмиг растерявшего всю свою королевскую выдержку.

      – Милена? Что с тобой? Милена?

      Чернота перед глазами сомкнулась. Инстинктивно я потянулась к принцу… Почти не воспринимая его слов, его рук на своей талии…

      В голове метались странные мысли. Что со мной? Ведь даже во время беременности ни разу не теряла сознания…

      Аджагары… это все вы…

      Чернота перед глазами взорвалась образами.

      Они мелькали, словно кто-то быстро-быстро листал перед глазами художественный альбом.

      Птицы с залысинами посреди пестрого оперенья. Рыбы, с разодранными в кровь плавниками, глазами, подернутыми белесой мутью. Иссохшие, сгорбленные, будто старушки, стволы деревьев. Их щербатые, сморщенные ветки, словно в молитве тянулись к свинцовому небу. Хрусткие, безжизненные листья скорбно вздрагивали.

      Картинки пугали, окунали в тоску полной безысходности.

      Я отчетливо увидела девушку, распластанную на узком ложе, без матраса. Ее стройное тело накрывала серо-зеленая простыня. В окружении грязно-синих стен рыжие волосы казались племенем, запертом внутри обугленного металлического фонаря. Почему-то я знала ее, хотя и встречала первый раз в жизни. Эйя! Пропавшая айшара.

      Фигуры обернулись, словно бы заметили чужое присутствие. Я изо всех сил вгляделась в лица, но тьма опять заволокла все вокруг.

      На сей раз, чудилось, будто на голову надели мешок, и крупную решетку волокон прорезают нити белесого света.