Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 2. Яна Анатольевна Седова

наконец поделился впечатлениями о пережитом. В самом радостном настроении он поместился во главе стола и оживленно болтал.

      После трапезы фотограф Булла снял несколько исторических фотографий, запечатлев о. Илиодора, игуменью Ангелину и насельниц монастыря у дверей храма.

      Наконец пришло извещение от министра двора барона Фредерикса: Высочайшая аудиенция назначена на 5 часов дня 21.V. «Предстоит представление Государю [и] Государыне, скоро приеду», – телеграфировал о. Илиодор преосв. Гермогену 17.V.

      Прошло четыре года с тех пор, как юный о. Илиодор тщетно добивался Высочайшей аудиенции, чтобы сказать царю «всю правду», и вот, наконец, «заветная мечта» отчасти сбылась. Но оказалось, что «всю правду» сказать нельзя. Священник имел удовольствие выслушать от Саблера краткий курс придворного этикета: не задавать вопросов и не делать предложений, просто слушать.

      Однако пустые диалоги, которыми вследствие этих правил оборачивались многие Высочайшие аудиенции, о. Илиодору были не по нраву. Еще тогда, в 1907 г., он с негодованием писал, что волынские крестьяне вместо «всей правды» рассказывали царю, «сколько у них детей, есть ли жены, где служили». Глубоко монархическое мировоззрение о. Илиодора предполагало живое взаимодействие с монархом: «по отношению к Царю со стороны Его верноподданных не может быть дерзости, а может быть только одна дерзновенность. Царь для нас – бог земной, высшая правда на земле, последняя наша надежда. Вот поэтому-то мы Царя и Бога Небесного называем на "ты"». Поэтому о. Илиодор даже при заочном телеграфном общении всегда писал Государю по существу дела.

      Было очевидно, что советы Саблера пропадут впустую. Конечно, у о. Илиодора хватало теперь ума не пытаться изложить «всю правду». Но конспект вопросов и предложений был, по-видимому, заготовлен.

      На счастье суеверный о. Илиодор захватил во дворец кривую палку, привезенную из Сарова, обеспечив себе удивленные взгляды придворных лакеев.

      Прибыв на царскосельский вокзал за час до назначенного времени, о. Илиодор сел в присланную за ним из дворца карету. При этом священник обнаружил, что находится под наблюдением группы офицеров, стоящих вдоль платформы, и другой группы людей в штатской одежде. «Вид этих лисьих лиц, выслеживающих меня, наполнил меня жалостью к царю».

      Карета подъехала к прекрасному Александровскому дворцу. Здесь о. Илиодору прежде всего предложили чай, а затем проводили в приемную. Она находилась в левом флигеле, а идти пришлось, по-видимому, из центральной части. «Дорогой я сначала считал число комнат, – простодушно рассказывал о. Илиодор, – а потом загляделся на богатое украшение их и часовых, стоявших, словно статуи, не шевеливших ни одним мускулом, и счет комнат забыл».

      В приемной его встретил высокий молодой человек. О. Илиодору уже шепнули, что это князь императорской крови Иоанн Константинович. В качестве дежурного флигель-адъютанта он занимал гостя беседой в течение четверти часа. Говорили о царицынских