Я объявляю тебе войну. Дарья Белова

вены своей температурой. Пульсирует каждая жилка в моем теле.

      Юбка падает к ногам дьяволицы. Анечка… В чулках. Черные, тонкие, с поясом. И да, я вижу кружевные стринги. Только потом я плыву взглядом по ее телу вверх и встречаюсь с надменным взглядом, который не предвещает ничего хорошего.

      Если в следующем раунде она проиграет, то что Исхакова будет делать? Снимать лифчик с трусиками?

      – Я готов поставить десятку, но чтобы Анечка уже не играла, а просто разделась! – говорит кто-то справа от меня. Другой подхватывает.

      Каждый пытается перебить ставку, в то время как Анечка сидит с королевской осанкой, но с плотно сжатыми губами.

      Сережки больше не бренчат. Замолчали, твари.

      – Раздавай, Градов.

      Тасую, сбрасываю ей две, себе. Дополняем по еще три. Ускоряемся, перебиваясь густыми вдохами. Стол кажется узким, а Аня слишком близко. Ее запах въедается в кожу.

      – Джинсы долой, да, Мот? – веселее говорит, когда ее каре бьет мой фулл хауз.

      Моя очередь поджимать губы.

      Встаю со стула, тянусь к пуговице и молнии на джинсах. «Вжик» остро разрезает слух. Рубцы на моей репутации уже не сшить.

      Огненные импульсы струятся по телу от сердца. Жгут. Движения резкие, нервные.

      Я больше не могу проиграть. Только не сейчас. Только не ей.

      – Сдавай, – приказывает.

      Последний раунд.

      Зря я пил. С сознанием что-то происходит. Перед глазами расплывчатое облако, пальцы потряхивает от того, как сильно я тасую колоду. Глаза Исхаковой полны брезгливости, и это тоже, черт, бьет по моему самолюбию. Она единственная, кто так на меня смотрел за всю мою жизнь.

      Раздаю. Задерживаю дыхание. Живот напряжен, пяткой отбиваю ритм. В отличие от меня Анечка держится, но на каком-то уровне я чувствую ее страх. И он не меньше моего.

      – Вскрываемся? – пусть просто все закончится. Блядь.

      Исхакова нацепила маску. Ни один мускул не дергается на ее лице. Чертова пластиковая кукла в кружевном белье.

      – Или… Мы можем остановиться.

      Даю ей шанс. Сверхблагородство с моей стороны, когда я готов растерзать ее зубами.

      – Зачем? – вполне серьезно спрашивает.

      Ехидно усмехаюсь. Вновь кто-то подхватывает. Начинаю путать голоса. И не различить, парень это был или девчонка. Сумасшествие.

      – Чтобы тебе не пришлось полностью раздеваться.

      Дура!

      Зависаем друг на друге. Я пялюсь на ее губы, дурацкие сережки – они вновь бренчат, – косточки-ключицы, грудь. Ее кожа молочного цвета и контрастирует с цветом волос. Белоснежка какая-то, но с нутром королевы-мачехи.

      – Думаешь, я проиграю?

      Хмыкаю.

      – Вскрываемся, Градов.

      На языке сладкое яблоко – послевкусие виски – становится горечью. Я делаю над собой усилие и по одной карте кладу на стол.

      Пять, шесть, семь, восемь, девять. Все черви. Стрит Флеш.

      – Помочь расстегнуть лифчик? И, кстати, про твои трусики, их же тоже будешь снимать?

      Исхакова сглатывает, ее горло дергается, а следом она карту за картой кладет