Притяжение. Ники Сью

в народе принято называть деньгами. И потому окончательно пала в моих глазах.

      Вытаскиваю пачку сигарет и кручу ее в пальцах, продолжая наблюдать за Вероникой и за тем, что происходит вокруг нее. Официант поправляет фартук, мило улыбается, а затем приносит терминал для оплаты счета. Он поглядывает на Акулову с нескрываемым желанием – вон и языком по нижней губе провел, да так хищно, словно в своих фантазиях уже затащил девчонку в кровать. Интересно, она ему реально понравилась или этот товарищ – очередная жертва золотой клетки? Хотя мне все равно. Пусть хоть разложится перед ней и встанет на одно колено – главное, никаких запрещенных действий.

      Вероника нехотя поднимается из-за стола, расправляет невидимые складки на своем платье. На ее лице больше нет той противной фальшивой улыбки, теперь там полное разочарование и нечто, что ей крайне несвойственно: неуверенность в себе. Неужели я настолько задел самолюбие принцессы? Мне казалось, она просто развлекается, используя меня в качестве новой игрушки. Что ж… Мне в любом случае стоит меньше о ней думать. В работе телохранителя это лишнее.

      Засовываю пачку сигарет в карман, так и не закурив. Вредная привычка пришла ко мне еще в детские годы – не помню точно, мне было тогда десять или одиннадцать. У нас на районе каждый второй пыхтел. Как-то я спросил у кого-то из старших, зачем им это нужно, и получил ответ, что никотин помогает не сойти с ума от беспредела, творящегося в их жизни. Мне стало интересно, поможет ли сигарета кому-то вроде меня. Так я и подсел на эту дрянь.

      После нескольких лет решил бросить. Толку нет, только ненужная тяга, как у долбанного наркомана. И хотя курить я давно бросил, все равно постоянно планирую начать снова. Рита бы сказала, что я дурачок, но это часть той среды обитания, в которой я жил, живу и буду жить. Здесь все курят, заливают в себя горячительные напитки и разбивают кулаки до крови в надежде, что это поможет решить проблемы. Но я знаю: табак, сбитые костяшки и пустые бутылки не спасают ни в какой ситуации. Наоборот, еще больше погружают в черный ящик.

      Который вот-вот захлопнется.

      Вероника выходит на улицу и замирает, когда замечает, что я стою около машины, а не сижу внутри. Она смотрит на меня словно обиженный ребенок, у которого отобрали конфету. Мне хочется растянуть губы в улыбке, окончательно добить девчонку, но вместо этого я подхожу к ней, чтобы, как подобает телохранителю, сопроводить свою клиентку к авто. Слышу, как по асфальту стучат ее каблуки. Она не пытается догнать меня, идет в своем темпе – идеальном. Не удивлюсь, если и сейчас она виляет бедрами, хотя нас никто не видит.

      Мы усаживаемся в салон, я завожу двигатель и замечаю, что Вероника скрещивает руки на груди. Она делает это не от злости, просто замерзла – дрожащие плечи выдают.

      – Включить печку? – спрашиваю как бы между прочим, выезжая с парковки.

      – Пытаешься быть заботливым? – Акулова поворачивается ко мне, и я впервые заостряю внимание на ее глазах. Они добрые, до ужаса наивные, как у зайчишки.