Подкидыш для Магната. Сюрприз из прошлого. Евсения Медведева

Давай быстрее? Куда плевать надо? Я могу и то, и другое дать. Вот, столько хватит? – Алекса вдруг села в кресле, запустила пятерню в копну своих огненно-рыжих волос и со всей дури рванула. А я чуть не выругался матом, вовремя щёлкнув челюстью, когда представил, как ей больно. – На, дядь, забирай волосы. А лучше просто выгони нас.

      – К этому мама тебя тоже готовила? – усмехнулся я, рассматривая пухлую ладошку, в которой лежали варварски выдранные волоски.

      – Конечно, – девочка хлюпнула носом и отвернулась, чтобы я не видел её слёз. – Она говорила, что с годами люди меняются, и нечестно требовать что-то от человека, который никогда ничего не обещал.

      НЕ обещал…? Мышцы превратились в камень. Голова загудела ворохом мыслей, рвущихся ругательств и разочарования. Какие, к чёрту, обещания? Чем там голову забили девчушке? И почему в её глазах я так отчетливо читаю немой укор?

      Ну не оправдываться же мне перед ней? Не говорить, что мамку я её в последний раз видел в песочнице, а никак не в своей постели.

      – Алексия, а ты чего хочешь? – этот вопрос вылетел сам, я даже вздрогнул от неожиданности. Среди сотен рвущихся вопросов и желания устроить настоящий допрос девчонке, я выпалил самый никчёмный! Чего может хотеть ребёнок?

      – Я хочу, чтобы моя мамочка снова смеялась и читала мне на ночь сказки, – тихо-тихо зашептала она, утопая лицом в мягкой спинке кресла. – Дядя Гора, просто выгоните нас, и я поеду в интернат. Мне больше от вас ничего не нужно…

      Глава 5

      Такие жестокие по смыслу слова лупили под дых. Этот шестилетний ребёнок с бесконечной бездной в глазах с таким смирением готов был принять предательство от взрослого человека, словно девочка уже сталкивалась с этим не раз. В её серых глазах было так много страха, горя и обиды, что даже у такого сухого и побитого жизнью мужика как я сердце сжалось.

      Алексия держала в пухлой ладошке клок волос, а сама тихо плакала. Без истерики, без завываний в угоду прихотям и капризам, она просто выталкивала боль так, как могла, как умела…

      Ей не нужны были ни деньги, ни кров над головой, ей просто нужна мама. Это такое искреннее желание, такое важное, мощное, не идущее в сравнение ни с чем материальным.

      – Спасибо, – прохрипел, забирая из протянутой руки рыжие завитки, и практически бегом выбежал на улицу. Плохой день, очень плохой день!

      – Гора! – Денис Раевский поймал меня за руку и потащил к Вьюнику. – Короче, мать её и правда очень больна. У неё порок сердца, а ситуацию усугубила тяжелая форма ковида. Девушка прикована к аппаратам, иначе сердце её просто не справится. Морозов говорит, что ей нужна операция…

      – Тогда почему она не в городе? – рявкнул я.

      – Гора, угомонись. Вадик отправил к Морозу врача, и через час у нас будет подробный расклад со всеми рисками. Но ты подумай хорошо, хочешь ли ты перевозить её в город? Через сутки все газеты будут трясти твоё имя, смешивая с пылью больших дорог.

      – А Рай дело говорит, – закивал Вадик, забирая из моей руки волосы, а потом, не спрашивая разрешения,