Бегониевая лавка. Секрет яйца. Елена Евгеньевна Тимохина

не это меня тревожит.

      Такой же след от кроссовки, что я заметил у бильярдной и цветочного магазина, теперь и у нашего отеля. Я его не заметил, потому что вернулся затемно, но Мила сообщила, что на клумбе с розами кто-то потоптался. вынимаю фонарик. Это нужно видеть собственными глазами. Отпечаток вполне рабочий, делаю снимок на телефон.

      Соглядатай пытался залезть в окно, но он не оперативный работник. Ничего не вышло. Все, что он умеет, это делать заказы по телефону.

      – Мила, у нас проблемы? – я лично не желал новых знакомств.

      Резеда звонила мне по телефону. Дальше угроз у нас не пошло. «Ты хочешь купить лавку. Это не пройдёт. Ни один нотариус не оформит сделку». Я просто дал отбой.

      Мне бы ее проблемы1 Активность Говорова убедила меня, что кошельки действующие. Он ждал немыслимых денег и не верил, что зарубежные партнеры его кинули. Я свидетель, никаких поступлений на них нет. Что дальше – не знаю. Интернет кончился!

      Думаю, что выселение Кадикова из магазина не являлось частью его плана. Тут прослеживался женский ум. Даша использовала все средства, чтобы приручить меня, а Резеду использовала как средство для устрашения. А ведь я считал, что веду тихую жизнь и никому не причиняю вреда.

      А все-таки у меня мощный партнер. Кадиков позвонил мне среди ночи и торжествующим голосом сообщил, что птичка попала в клетку. Тут же она и упорхнула, как выяснилось.

      Я прибыл по первому зову, и Кадиков застрекотал, не в силах сделать сдержать возбуждение.

      – Только что, перед твоим приходом. Я собирался выпить чай перед сном. И тут дверь распахивается и вбегает мужчина, загораживающий лицо курткой. Скажи, это нормально?

      Присоединяюсь к его негодованию..

      – Я видел у него пол лица. Такой большой белый лоб, – добавил Павел.

      Кошмары еще не кончились, но теперь мы знаем, что даргинцы тут ни при чем.

      На белой стене пятна крови. Ну да, это эффектно.

      – Кровь не моя. Кажется, он пришел раненый. А может, это чужая кровь.

      Он говорит неправду, и я ищу бинт и йод, чтобы его перевязать. Кадиков выбирает зрелищную форму драки, хотя она не эффективна.

      – Не облокачивайся о стену, ты всё тут измажешь, – твердит он.

      Огорченным взглядом он следует за прохожими, увы, никто из них не зайдет в его магазин. Он сделался скверным цветочником, как и я – негодным бильярдистом, так что землячество и профессиональные интересы нас не объединяют. Я отпускаю шуточку по поводу драки (повод остался неизвестным), а он силится рассмеяться. Кадиков истекает кровью, а его волнует, измажу ли я стену этой берлоги.

      Кадиков прижался лбом к стеклу.

      – Я никому не нужен.

      Мы видели через стекло, как к магазину направился мужчина, явный покупатель, но к нему подошел дагестанец, и тот отправился восвояси.

      На прощание я сказал, что наша договоренность скреплена кровью. Мы с Павлом теперь вроде партнеры.

      – Нет, старший ты. Я вряд ли останусь в бизнесе, но не волнуйся, когда ты прилетишь