Эхо Преисподней. Максим Безликий

чтобы его голос не дрожал, хотя внутри у него всё сжималось от страха, словно ледяная рука сдавила его сердце. Он был один, посреди заброшенной, проклятой больницы, в окружении безумца, и он понимал, что его шансы на спасение близки к нулю.

      Незнакомец на мгновение замер, словно рассматривая Майлза, как ученый рассматривает подопытного кролика. Затем он начал медленно приближаться, его шаги звучали зловеще в тишине, напоминая приближение хищника к своей жертве. – Я – хирург, детектив, – ответил он, его голос был тихим, но от этого не менее пугающим, словно он говорил с самой смертью. – Я продолжаю дело, начатое здесь. Я делаю то, что должен, – он сделал паузу и пристально посмотрел на Майлза. – Вы ведь знаете, что в этом месте когда-то находилась психиатрическая больница? Вы читали дневник? Читали записи больных? Читали мои заметки?

      Майлз кивнул, крепче сжимая в руке окровавленный скальпель, как будто это было его единственным оружием, его единственной защитой. – Я читал дневник, я видел, что тут происходило. Это были ужасные эксперименты, это было не лечение, а пытка! – Его голос дрогнул от гнева и отвращения, а в его глазах вспыхнул огонь ярости.

      Хирург на мгновение остановился, приподнял маску, как бы пытаясь присмотреться к детективу, словно изучал его реакцию, как опытный манипулятор. – Пытки? – переспросил он, словно не понимая смысла этого слова, словно он жил в каком-то ином мире, где не было места боли и состраданию. – Нет, детектив, это было не пытка. Это было стремление к совершенству. Мы искали истину, мы стремились к идеальному разуму. Мы хотели исправить то, что природа сделала неправильно. И мы почти преуспели, но… нам помешали.

      – Убить человека – это не исправление, это безумие! – воскликнул Майлз, его голос сорвался на крик, не в силах сдержать эмоции.

      Хирург рассмеялся, его смех был хриплым и неприятным, словно скрежет ржавого металла, как будто он наслаждался страданиями своих жертв. – Безумие? – проговорил он, делая еще один шаг вперед, его глаза горели безумным блеском. – Кто тут безумен, детектив? Я? Или те, кто живут в своем маленьком, ничтожном мире, полном лжи, иллюзий и предрассудков? Я же вижу реальность, я вижу истинную природу человека, я вижу, что он болен, и я должен его исправить. Я делаю то, что никто больше не осмелится.

      – Ты болен, – возразил Майлз, – тебе нужна помощь! Ты больной, сумасшедший ублюдок!

      Хирург резко остановился. – Помощь? – переспросил он, словно это слово было ему чуждо. – Зачем мне помощь? Я здоров, детектив. Я вижу то, чего не видят другие. Я знаю то, чего не знают другие. Я могу то, что не могут другие. Я тот, кто принесет в этот мир новый, совершенный разум. И для этого… – он снова поднял свой скальпель, и его рука задрожала от возбуждения, словно он предвкушал вкус крови, – для этого… нужны жертвы. И ты, детектив, можешь стать моим помощником.

      Майлз посмотрел на тело на столе, затем на безумца, который стоял перед ним, и понял, что попал в ловушку, из которой