Я их всех убил. Флориан Дениссон

я их всех убил! Всех!

      Глаза мужчины закатились, все тело свело судорогами. Эмма кинулась к нему, и ей пришлось навалиться всем весом, чтобы удержать его на стуле.

      Павловски начал легко похлопывать незнакомца по щекам, чтобы привести в чувство.

      Через несколько секунд странный тип наконец успокоился, и жандармы отправили его обратно в камеру. Там он улегся на пол в самом центре и снова свернулся в позе зародыша. И даже не попросил одеяла – защититься от холода. Он так и остался лежать с закрытыми глазами, дрожа как осиновый лист.

      Вернувшись в рабочее помещение, где кипела бурная деятельность, Эмма и Борис подошли к Ахмеду и его следственной группе.

      – Ну что? – спросил Буабид.

      – Ничего, тип точно смахивает на торчка в разгар ломки, – ответила молодая женщина, заплетая свои длинные рыжие волосы в косу, что получилось у нее на удивление быстро. – А у вас?

      – Тоже небогато. Мы как раз проверили все реабилитационные центры, больницы и приюты: ни фига. В центральной базе отпечатков тоже нет: он там не зарегистрирован. Через час пошлем капрала поговорить с водителем автобуса, в котором он ехал, но для быстроты уже с ним созвонились: мужика он помнит, а вот где тот сел – нет.

      Младший лейтенант Павловски, появившийся в жандармерии всего два месяца назад, стоял чуть в стороне, сложив руки на груди.

      – Может, камеры что-то зафиксировали? – бросил он своим почти механическим голосом.

      – В автобусе? – с улыбкой откликнулся Буабид. – К сожалению, не в этом. Зато, – продолжил он, повернувшись к экрану своего компьютера, – я послал запросы в социальные службы, в бюро по выдаче пособий, в телефонную компанию и электросбыт: результаты должны скоро поступить.

      – Хорошо, – заключила Эмма, – держи нас в курсе.

      Пока они расходились по местам, она помахала Максиму, который в ответ лишь холодно и отстраненно наклонил голову.

      Тогда она направилась к столу Бориса и начала лихорадочно рыться в ящиках под изумленным взглядом коллеги. Найдя наконец то, что искала, она большими шагами двинулась через комнату.

      – Держи, – сказала она, громко хлопнув кубиком Рубика по столу бывшего напарника. – Может, хоть теперь перестанешь дуться?

      Порыв воздуха, сопровождавший ее приближение, принес с собой сладковатый аромат ее духов с нотками ванили. Обоняние Максима немедленно сигнализировало о наличии нового запаха: он понял, что она сменила дезодорант.

      Максим протянул руку, схватил головоломку и поднял глаза на Эмму.

      – Вы продвигаетесь? – нейтральным тоном спросил он.

      – Вообще-то, у меня все нормально, спасибо, что спросил. А как ты после этих двух месяцев? Чем занимался, съездил в отпуск?

      Она и капитан Саже были единственными, не считая самого Максима, кто знал истинную причину его отстранения. Это так называемое нервное истощение было, в сущности, реальным срывом по полной программе. За общепринятым эвфемизмом «психическое выгорание» стояло давление общества, которое подминало и обгладывало души. Жандармы, как и все сотрудники сил охраны