Мои драгоценные дни. Татьяна Кузовлева

привыкнуть. Ну как так – сразу? Пообещал назавтра приехать…

      – Ну – и? Поехал?

      – Поехал, – неохотно отозвался «ходок». И подытожил: – Но открытия, старик, не получилось! Проза.

      Перечитала дома винокуровскую «Наготу»:

      С детских лет и мне завет завещан

      скромности. Его я берегу…

      Но я видел раздеванье женщин

      на крутом рассветном берегу… —

      и вспомнила пародию Александра Иванова на это стихотворение:

      Бесконечной скромностью увенчан,

      в размышленьях проводящий дни,

      наблюдал я раздеванье женщин,

      не нарочно – боже сохрани!

      Небосвод безбрежен был и ясен,

      вжавшись в землю, я лежал за пнём,

      притаившись. Был обзор прекрасен,

      слава богу, дело было днем.

      Весь сосредоточен, как дневальный,

      я сумел подметить, что хотел:

      Эллипсообразны и овальны

      впадины и выпуклости тел!

      Искупались… Волосы намокли.

      Высохли. Оделись. Я лежу.

      Хорошо, что с детства без бинокля

      я гулять на речку не хожу!

      Между тем надвигались абсолютно непредсказуемые 90-е. Для многих из нас попытка страны свернуть к свободе слова, свободе личности, свободе странствий была долгожданной, и мы дружно ходили на митинги, чувствуя окрылённость и надежду. Однако к мечте о свободе человеческие души и сердца, как выяснилось вскоре, приходят значительно раньше, чем осознание реальной возможности/невозможности её торжества. Начались годы пустых прилавков, несметных очередей за чем угодно, безденежья. Разрухи. Мы с Володей тогда ещё не получали пенсий, средства на сберкнижках – его и моей – сгорели в одночасье, на руках оставалось только на батон в день. Выручали нас, как и многих, запасы круп, постного масла, сахара. Не густо, но не смертельно. Когда мы поженились в 1964 году, наш совместный бюджет позволял нам долгое время только покупаемые в кулинарии гречневую кашу по 34 копейки за килограмм (крупу было не достать) и отварное вымя по 60 копеек. Но мы были счастливы, потому что всё остальное, кроме любви, казалось малозначительным. Как-то даже нам крупно повезло: Володя получил по почте гонорар 98 копеек за перевод какого-то стихотворения, и тут же пришло извещение на посылку из Верхней Грязнухи от его мамы.

      – Это мама прислала сало, – решил он. – Купим на гонорар десяток яиц и – за салом!

      В предвкушении яичницы на сале дома раскрыли посылку: она была доверху наполнена аккуратно обернутыми в исписанные листки из школьных тетрадок целехонькими яйцами… Сюжет – почти по О`Генри.

      Винокуров не производил впечатления человека, способного к обустройству быта. Привыкший к частым изданиям и большим тиражам книг, Таниной заботе, лауреат Госпремии, он мужественно переносил все испытания, связанные с ведением немудрёного домашнего хозяйства, с добычей пропитания, с одиночеством.

      Человек пошёл один по свету,

      Поднял