Казачья поляна. Алексей Полилов

телосложения (в одежде его физическая форма не бросалась в глаза совершенно), быстрый, ловкий, знающий три языка, помимо родных русского и английского, отлично стреляющий из всех видов гражданского оружия, управляющий любым автотранспортным средством и отменный рукопашник, не проигравший ни одного уличного поединка.

      Рукопашному бою Георгия учил отец. Оставив военную службу он посвятил всего себя семье и детям, усердно обучая сына знаниям и навыкам доставшимися ему от деда и прошедшие проверку войной. Бывший майор спецназа Алекс Уилсон почти ничего не рассказывал своему отпрыску о войне. Но сына обучал тому, что на ней обязательно пригодится: ставил удар, учил обращению с холодным и огнестрельным оружием, и в конце, когда убедился в готовности подростка к этому знанию, научил входить в Силу. Так он называл то состояние боевого транса, в котором Георгий впоследствии проводил достаточное большое количество времени – и из любопытства, и по необходимости. Обучение отец завершил экзаменом (понятное дело, втайне от матери): мамин брат, Широбоков Степан Михайлович, то есть дядя Георгия, в течении минуты бегло стрелял из «Ремингтона» по пляшущим перед ним в десяти метрах фигурам отца и сына (откровенности ради – резиновыми пулями, но это выяснилось много позже). А Георгий уверенно откачал маятник, вместе с отцом, после чего удостоился его крепкого рукопожатия. И веского уведомления, что обучение Георгия воинским премудростям он завершает, так как ничему больше научить не может, а в довесок отец подарил ключи от новенького «Харлея». Однако вдоволь покататься на железном чудо-коне ему не довелось. Уже следующей осенью он поступил в Военную академию в Уэст-Пойнте.

      Разумеется, решающим тут оказался пример отца, но в том, что казак по роду и крови выбрал профессию военного не было ничего необычного. Георгий был далеко не первым в этом списке и не последним. До него сотни его земляков, а вместе с ним добрый десяток сверстников повторяли путь предков – с оружием защищали свою землю и дом. Другое дело, что с каждым годом казачьи ряды в армейском строю редели и не по причине войны или бюрократизма. Всё было и проще, и печальнее: объяснялось это одним словом – ассимиляция.

      Местное казачье сообщество американизировалось с каждым годом всё быстрее, можно даже сказать стремительно. Некогда компактно проживающая казачья община утрачивала свои границы и рубежи, защищающие самобытную культуру, по вполне жизненным обстоятельствам. Молодёжь уезжала получать образование и работу, заводила новые знакомства и дружбу, прерывала крепкую и непосредственную связь с родовой, обретала новые семьи, а вместе с тем и новые устремления или говоря иначе приоритеты, то есть – американизировалась. Поэтому правильно взращенный в соответствии с вековыми традициями и культурой казак, представляющий из себя умелого и образованного воина, сегодня стал штучным продуктом, за которым понимающие люди не ленились вести «охоту». Нужно ли удивляться тому, что Георгу Уилсону после окончания Академии