Мой невыносимый сводный дракон. Александра Каспари

дворецкий – и предложил присесть за столик у окна. Не сводя взгляда с сестры, я последовала за ним. Моими соседями оказались дальние родственники из Энфилда и мы обменялись тёплыми приветствиями.

      Но вот Виви запела и все присутствующие, оборвав разговоры, воззрились на мою младшую сестрёнку. Голос у неё сильный и красивый, такой, что помимо воли по коже бегут мурашки, а на глаза наворачиваются слёзы. Когда-то сестра брала уроки вокала у столичной оперной дивы и мечтала стать актрисой, кто знает, может быть, её мечтам всё же суждено осуществиться?

      Сама песня, которую выбрала Виви, затрагивала самые сокровенные струны души. Она пела о любви к небу и о тщетности мирской суеты.

      Гости ахнули – за спиной у Ви показались крылышки. Хоть и выбеленные под стать её ангельскому образу, но самые настоящие, драконьи. Частичная трансформация – высший пилотаж у драконов, и тот факт, что редчайшим мастерством обладает такая юная девушка, как Виви Грант, говорит о многом: не только об аристократическом происхождении, но и о недюжинной силе воли и неустанной работе над собой. По залу прокатилась волна аплодисментов, я тоже поддержала сестру.

      Тем временем песня набирала обороты, голос Виви креп, а крылья распростёрлись высоко над головой и затрепетали. Когда её ноги оторвались от подиума, по залу пронёсся восторженный шёпот и аплодисменты.

      – Доченька моя, – расслышала я мамин голос среди сотни других, – моя гордость!

      Я повернула голову и отыскала на противоположной стороне зала маму и господина в белом смокинге – лорда Уэстмита, своего новоиспеченного отчима. Мужчиной он был крупным, широкоплечим, рядом с ним мама выглядела хрупкой и нуждающейся в заботе молодой женщиной. В прошлом году ей исполнилось сорок, но выглядела она моложе. И как только у местных кумушек язык поворачивается называть её дамой не первой свежести?

      Взгляд заскользил по лицам присутствующих. Преобладали, конечно, незнакомые. С нашей стороны гостей раз-два и обчёлся. Но трое мальчишек за отдельным столиком привлекли моё особенное внимание. Все похожи как под копирку, только разного возраста. Старший, тот самый Эйдан, который не умеет держать огонь за зубами, был одних лет с Ви. Второй, с поцарапанным лицом, очевидно, Эймар. Ему бы я дала лет четырнадцать-пятнадцать. И, наконец, «мелюзга» Эйб выглядел на двенадцать, не больше. Братья были единственными, кто не испытывал удовольствия от номера Виви. Самый мелкий демонстративно зажимал уши руками, средний со страдальческой миной закатывал глаза к потолку, а старший с заговорщическим видом поглядывал то на небольшой прибор в своей руке, то на воздушные шарики, висевшие прямо у Ви над головой.

      Похоже, «братцы» замышляют какую-то пакость.

      Я ничего не успела предпринять, как один из воздушных шаров с оглушительным хлопком лопнул, а за ним и второй, осыпав выбеленные крылышки пылью или, скорее, каким-то порошком. Виви, как и следует хорошей актрисе, и виду не подала, будто что-то случилось, и продолжала тянуть высокую ноту.

      А вот с крыльями