Тёмное дело в Редькограде. Алексей Филиппов

и тут же поперхнулся.

      Марья Петровна ожгла его таким огненным взглядом, что зашевелились у боярина волосы во всех местах одновременно да в разные стороны, и убежать ему захотелось непременно за тридевять земель. Боярин попятился от крыльца, но старшие товарищи быстро вернули его в исходное положение и попросили еще разок попытать колдунью насчет подробностей. Воспитанный в духе беспрекословного подчинения старшим по званию, пунцовый, как мак в июле, Трифон, сильно заикаясь и щелкая длинными пальцами, повторно попробовал поинтересоваться.

      – А к-к-кто по-по-хи-хи…

      – Дело темное, – еще раз повторила Марья Петровна, уже глядя в угол сеней, где у неё всегда хранился жбан ядрёной браги, очень способствующий всяческим логическим размышлениям. – Приходите завтра…

      Весь вечер народ в городе скорбел, а князь пил ковшами горькую, беспрерывно повторяя:

      – За что же она меня так? За что? Я же к ней с открытой душой, а она… Ох, бабы, бабы…

      А после полуночи многие горожане слышали, как кто-то возле княжеских палат выл на луну, а потом пел старинную народную песню о чьей-то горькой доле.

      Слышали это и бояре, собравшиеся на совет, но помешать вою с песнопением постеснялись, ибо знали, что это весьма не безопасно. Был бы волк какой заблудший, то его можно было бы рогатиной шугануть, а вот на князя рука с рогатиной никак поднимать не хотела. Так бояре и думали под тот печальный аккомпанемент. Думать же было о чём: в государстве неожиданно нарисовался политический кризис – низы недоумевали, а верхи выли. И кризис этот раскручивался час от часу на полную катушку: князь Семион от всего земного отрешился, соплеменники пропавшей невесты грозились войной, а народ плечами пожимал. Дело в Редькограде запахло дёгтем с керосином.

      В ходе многословного совета мнения бояр разделились: одни предлагали уповать на местную колдунью Марью Петровну, а другие требовали немедленного вызова колдуна заморского, благо, развелось их в те времена великое множество. Почти на каждом заборе висела помятая цидуля:

      – Решу, что пожелаешь, посредством магий разных цветов. Быстро и недорого. Звонить в колокол два раза.

      На первых порах количество сторонников партии Марьи Петровны заметно превосходило почитателей импортных услуг, но потом кто-то вспомнил, что местная колдунья уже месяц ищет загулявшего кота главного княжеского воеводы и рейтинг доморощенной магии покатился вниз с устрашающей скоростью. К рассвету о Марье Петровне уже никто и не вспоминал, все выбирали мага заграничного. Когда встревоженное последними событиями и малиновое от недосыпания солнце выплыло из-за темно-зеленого леса, спор был решен в пользу Эдуарда Купера. Решающим аргументом этого выбора стал рассказ боярина Полукея Сипящего и том, как лично он наблюдал Эдуарда в деле. Этот забугорный маг в подтверждение своих слов о том, что, если надо, то он из-под земли что угодно достанет, вытянул правой ноздрей без помощи рук из чернозема жирного дождевого червя и при этом не чихнул ни разочка.