Договор на любовь. Дарья Белова

он оперся о косяк двери. Уверенный, даже слишком, брови сведены к переносице, ноздри от ярости раздувается как у быка на корриде, губы в одну тонкую линию сжаты. Кажется грубым, неотесанным дровосеком.

      Никогда мне не нравился и доверия не внушал.

      Только пришел ведь… Влад Бессонов.

      – Ника? – орет на всю лестничную клетку.

      Я изо всех сил стараюсь скрывать, что происходит за моей дверью, живу тише воды ниже травы, а он орет, что есть сил.

      – Прошу прощения, молодой человек, – снова вежливо говорит муж.

      – Молодой человек – это курьер, которого я внизу чуть не сбил, когда пешком поднимался по лестнице, – басит грубо.

      От его низкого голоса становится не по себе. Он вызывает бурю эмоций внутри, но я не даю ей вырваться наружу. Мурашки слоями укладываются на моей коже, одежда становится неприятной к телу, жесткой и карябающей.

      – Ника где? – спрашивает снова своим басом.

      Таким голосом он своих поваров на место ставит, и приказы им раздает, солдафон несчастный. Меня просто коробит этот его тон, как острыми ногтями по стеклу провести.

      – А зачем Вам, – выделяет, – моя жена, – снова выделяет.

      Глаза Бессонова расширяются – он обалдел от услышанного, потом его губы расплываются в улыбке. Коварной, не предвещающей ничего хорошего.

      Влад выше и крупнее Тараса. Не то, чтобы мой муж хиленький и щупленький, скорее наоборот. Последние годы он часто посещал тренажерный зал, занимался персонально с тренером, в том числе и борьбой.

      Но на фоне Бессонова все равно проигрывает. Это странным образом радует. Если Влад на моей стороне и будет не делать мне ничего плохого, то, пожалуй, на сегодня я в выигрыше.

      Если, конечно, не уйдет сейчас, узнав, кто мой муж.

      – Тебе зачем жена, если ты ее обижаешь? – рычит и проталкивает его в квартиру.

      Дверь за ним захлопывается, мы остаемся втроем в коридоре.

      В воздухе запахло самостью, агрессия ощутимо ложится на плечи, на полки, на верхнюю одежду в гардеробе. Слой толстый и густой – не смахнуть.

      Вжимаюсь в стенку, потому что эти два быка насупились и смиряют друг друга прокалывающими взглядами.

      – Ника, – обращается ко мне, но отводит свои темные глаза от Уварова.

      Мои конечности онемели, я перестаю чувствовать руки и ноги, страх сковал горло. Хочется одного – закрыть глаза и провалиться куда-нибудь, как Алиса в страну чудес.

      – Теперь говори мне честно. Иначе придушу, ледышка. Почему тебе нужна была помощь?

      Открываю и закрываю рот как мелкая рыбешка, выброшенная на берег.

      – Ника, блядь! – рычит до стянутых в тугие узелки клетки.

      – Мне нужна защита от него. От мужа. Он… – не могу сформулировать. Нужно просто сказать, что он обижает меня. А я молчу.

      Зажмуриваю глаза, надеясь, что картинка исчезнет.

      – Сука, – говорит… мой муж.

      А потом слышу удар и хруст.

      Тарас вопит как резаный, хватается за челюсть. Из его носа потоком идет кровь. И… надо бы помочь.

      Кидаюсь к нему, но рука Влада