Эмоциональная диверсия. Гай Себеус

а что тебя не устраивает? Тебе ведь нужна плата? У меня нет больше ничего, кроме этого перстня.

      – Но он не годится для оплаты!

      – Почему? Он тебе не нравится?

      Возница засучил рукав, прикрывающий кисть, и Перегрин увидел такой же перстень, только развёрнутый выпуклостью в ладонь. Разочарованно вздохнул.

      – А, так у тебя такой уже есть, поэтому ты не хочешь брать?

      Возничий, будто не слыша, мягкой звериной поступью вернулся к постели больного.

      – Это не твой перстень? Ты его не используешь? Ты, кажется, сказал, он принадлежал твоей матери?

      – Да, она родом из этих краёв.

      – Я понял. Об этом можно было догадаться по твоим глазам. И как же тебя, неудалый, занесло в наши земли? Чего не жилось там, откуда ты?

      Перегрин отвечал с трудом не только из-за боли.

      – Мы с братом влюбились в Оливию. Брат оказался сильней и удачливей. Больше радовал родителей, отца, во всяком случае. Он обманом вынудил родных Оливии назначить свадьбу. Но она любила меня! И в то время была уже беременна. Нам пришлось бежать. Моя мать, она одна была за нас, помогла устроиться на корабль, сказала: «Бегите через море, на север, подальше». На память дала свой перстень с руки.

      – На память? Этот перстень? Она так и сказала: «На память»?

      – Сказала? Нет, сказала она что-то другое, что, я уже не помню. Очень переживал. Кажется, что-то про золото в Крае Белоглазых тан. Чтоб я не прикасался к нему…

      – А про перстень?

      – Да не помню я! Не до того мне было, я об Оливии беспокоился, погони боялся. Да что ты привязался? Хороший перстень, бери, у тебя вон какая семья, подаришь кому-нибудь или продашь. А мне помоги, умоляю тебя, помоги найти мою дочь!

      – Странный ты, очень странный!

      Маленький худой Возница смотрел на рослого Перегрина, как старший и разумный на никчёмного, нежизнеспособного недоумка.

      – Ну, ничего, ребёнка всё равно нужно отыскать – тут я с тобой согласен. Не видел, какие у неё глаза, но, думаю, придётся постараться. Чтоб потом не жалеть…

      Возница вышел. А Перегрин с недоумением заключил.

      – Говорит, что я странный. А сам несёт полную ахинею: я ему про дело, а он мне про глаза! Дурачок чумазый! И перстень не взял, а клянчил: «Заплати, да заплати!»

      3

      Через несколько дней Возница вернулся под вечер, усталый и злой. И, даже не спросив постояльца, как тот себя чувствует, буркнул.

      – Пойдём, я нашёл.

      – Ты нашёл мою дочь? – изумился Перегрин. – Так быстро?

      – Ну, да. Я ж обещал. Пойдём. Надо сделать всё поскорей, пока они вышли.

      – Кто они-то?

      – Не важно. Давай, пошевеливайся!

      Он помог скособоченному от боли и повязок Перегрину взгромоздиться на лошадь. Тот только охал, хватаясь то за сломанные рёбра, то прижимая увязанную в лубок руку.

      Дорога не заняла много времени, довольно быстро они въехали в безлюдное селение. Тихим шагом добрались до укромного турлучного домика и спешились. Возница вошёл