Эмоциональная диверсия. Гай Себеус

влияний. Соперничеством кошельков. Сопровождаемым приятнейшим эмоциональным взлётом, о котором потом долго можно было судачить в кругу друзей.

      И вот он, этот миг!

      Торжествующая амазонка вышла в центр арены и застыла, наслаждаясь паузой. Красная юбка колыхалась на ветру, кожаный пояс сиял в свете солнечных лучей всеми начищенными заклёпками и застёжками. Браслет превращенки добавлял значимости.

      Несмотря на подпорченное лицо, она была неимоверно хороша и колоритна! Воительница! Кто сказал, что амазонки выродились? На этот раз она командовала весьма умело! Золото было готово выплеснуться рекой – только ждало её сигнала!

      Зычный голос наверняка слышен был на самых дальних улицах:

      – И последнее предложение амазонского рынка на сегодня…

      Барабанный бой прервал её слова, взбодрив всех придремавших. Выдержав паузу, накалившую нервы до предела, она выкрикнула:

      – Бело-гла-зая …тана!!!

      Общество, готовое взорваться приветственными воплями в ожидании развлечения, смолкло, будто сдулось.

      – Что-что? – зрители не верили своим ушам.

      – Белоглазая тана?

      – На торги выставлена …Белоглазая тана? Не может быть!

      – Вы слышали?

      – Ага!

      – Это невиданно!

      – Белоглазая тана будет продана в рабство? Что за дикость?

      – А что вы хотите? Кто запретит?

      – Белоглазые танаидки – сейчас большая редкость! Почти выродились!

      – Но они же, …они – покровительницы наших земель! Нельзя!

      – Их времена прошли! Осталось …воспоминанье о власти танаидов на побережье…

      – Давай-давай! Самое время!

      – А что скажут сами танаиды?

      – Подумаешь, танаиды! Кого это интересует?

      – Они уже давно разучились держать оружие в руках, твои танаиды! Пусть попробуют возразить!

      – Танаиды уже давно сами торгуют своими собратьями! – раздался ехидный возглас сзади, явно, в расчёте на уши Возницы. Перегрин искоса глянул на спутника. Тот был невозмутим.

      – Но не танами же, – жалобно пискнул кто-то поблизости.

      Отпихнув поднявшегося Перегрина, Возница вскочил и уставился на арену: по взмаху распорядительницы в центр вышла молодая застенчивая женщина-степнячка с грудным ребёнком на руках.

      Общество охнуло: «Младенец? Тана-младенец?»

      Свёрток был значительно крупнее, чем тот, что они видели в последний раз. Что ж, если это был тот самый ребёнок, его выкармливали старательно, заботились о нём – это было вполне ожидаемо. Потому что, как верно разузнал Возница, его готовили для продажи. А продать можно тем дороже, чем лучше вид у товара.

      «Товар! Моя дочь – товар! – кровь ударила в голову Перегрина. – Какой позор! Какое несчастье! Знали бы родители, до чего я дошёл!»

      Сидящие на скамьях, даже те, кто не собирались принимать участие в заключительных торгах, разбушевались не на шутку. Разгорался скандал.

      – Покажи тану!

      – Докажи,