Эмоциональная диверсия. Гай Себеус

на перегрина, Возница внутренне охнул.

      Всё, да не всё!

      Как это злодеи не сняли перстень? Не заметить его невозможно, не маленький.

      Однако, взявшись снимать украшение с крупного мосластого пальца чужеземца, понял, почему. Перстень никак не желал слезать.

      Тогда Возница, оглянувшись по сторонам, нагнулся и отгрыз сустав с перстнем.

      Крайне не подходящие друг другу

      1

      Кровь оказалась неожиданно тёплой. А перегрин издал мучительный стон.

      Вот ещё! Возница выплюнул палец и возмутился: зря старался-кусал. Как это могло получиться? Видите ли, только что лежал мёртвый-холодный, а тут надумал оживать! У этих чужеземцев всё не как у людей!

      Придётся перстень вернуть.

      Он вытер губы и с досадой перевернул неожиданно воскресшего перегрина. Отбросил ему волосы с лица, чтобы хорошенько рассмотреть.

      Тот приоткрыл глаза, и Вознице стало ясно, что мороки предстоит немало. Бросить его теперь тут никак нельзя.

***

      Занять «тихий угол» в семействе Возницы означало получить место, о которое все, кому не лень, спотыкаются чуть реже, чем о всякие другие.

      В обширной турлучной* хижине клубилось неимоверное количество детей всех возрастов и женщин с детьми на руках. Семейство было необычайно плодовитое. Одна печаль: кормилец для всей этой оравы был всего один.

      Причина, по которой Перегрин (он и не протестовал против данного имени) не сбежал тут же, окончательно и безоговорочно, от всей этой скученности, вони и суеты – его бессознательное состояние по приезде.

      Перевозка далась ему очень непросто.

      Возница тоже искренне изумлялся, что пострадавший седок до сих пор жив: судя по полученным ранам и переломам, этого не должно было случиться. Поэтому, пока перевозил, всё проверял, не «отпустить ли уже с миром» это истерзанное тело?

      Но «тело» оказалось упрямое и не желало сдаваться. В отличие от сломленного духа.

      – Зря ты меня тащил сюда, – первое, что прошептал Перегрин, перенесённый из повозки в хижину, на помост, застеленный сухой травой, пахнущей остро и одуряюще. – Чувствую, сил уже нет. Да я и не хочу жить. Без моей Оливии.

      Он хотел отвернуться к стене, пытаясь скрыть слёзы бессильного отчаянья, но боль остановила его. Сознание, сжалившись, уплыло в спасительные края.

      …Милое личико Оливии приблизилось, губы беззвучно шептали… Что? Не разобрать…

      Как ласкает сердце её красота!

      Как ЛАСКАЛА сердце, до того, как увидел он её там, внизу – …нет, не хочу думать об этом!..

      Тьма с готовностью стянулась к центру…

      *Турлучная хижина – стены из шестов, вкопанных в землю, переплетенных лозой или хворостом и обмазанных глиной.

      Однако Возницу не волновали тонкости самочувствия больного, он торопился, был деловит и совершенно не расположен к сантиментам. Слушает ли его кто-нибудь, его тоже не заботило.

      Худое безбородое