Багровый грех. Alex Coder

они столкнулись, которые видели воочию ужасы Хаоса, цену коррупции. Это были люди, которые были готовы рискнуть своими жизнями, своими средствами к существованию, чтобы помочь ему, предоставить ему убежище, информацию, любую поддержку, которую они могли предложить, в надежде, что он сможет преуспеть там, где другие потерпели неудачу, что он сможет спасти этот город, этот мир от тьмы, которая смыкалась вокруг него, угрожая поглотить его целиком. Они представляли собой проблеск надежды в сердце постоянно растущей тьмы. Они представляли, по крайней мере для Аларика, самое лучшее, что могло предложить Человечество.

      Когда они расположились в тесном пространстве, тишину нарушали только далекие звуки Под-Мегаполиса, постоянный гул разлагающейся инфраструктуры города, капание воды из невидимых протечек, рысканье крыс в стенах, Аурелия, с бледным и измученным лицом, встревоженными глазами, двинулась в центр комнаты, ее взгляд скользил по лицам собравшихся, ее психические чувства были настороже. События последних нескольких дней, обнаружение символа Искусителя, ужасы, свидетелями которых они стали в переулке, явно нанесли ей урон. Возможно, это поколебало ее веру или, по крайней мере, проверило ее на прочность. Она чувствовала, как знал Аларик, коварное влияние Варпа вокруг них, постоянное, гнетущее присутствие, которое грозило поглотить ее, утащить в бездну. Она слышала шепот Темных Богов, соблазнительные обещания власти, удовольствия, совершенства, которые эхом раздавались в тенях, которые пытались соблазнить ее, развратить ее, отвратить ее от света Императора. Потребовались все ее силы, все ее обучение, вся ее вера, чтобы сопротивляться, держаться за свет Бога-Императора, в этом месте тьмы, в этом сердце разложения.

      «Мы должны быть уверены», – заявила она, ее голос был тихим, почти шепотом, но полным настойчивости, тяжести, которая заставила замолчать комнату, которая привлекла их внимание. Ее глаза, обычно такие спокойные, такие безмятежные, теперь мерцали с интенсивностью, едва сдерживаемый страх, красноречиво говоривший об опасностях, с которыми они столкнулись, о коварной природе врага, с которым они сражались. Аларик понял, что этот страх выходит за рамки физического, касается чего-то гораздо более глубокого, чего-то гораздо более фундаментального, страха потерять себя, поддаться тьме, стать тем, что они поклялись уничтожить. «Мы должны быть уверены, что никто из нас не был… скомпрометирован. Что никто из нас не был… тронут… заразой Искусителя». Она замолчала, ее взгляд задержался на каждом из них по очереди, ее глаза искали, прощупывали, искали любой признак слабости, любой намек на порчу, любой признак того, что враг уже проник в их ряды, что они уже были прорваны изнутри. Аларик знал, что это была необходимая предосторожность, жизненно важный шаг в обеспечении их выживания, их успеха в этой войне против коварной силы Хаоса. Он также понял, что это было испытанием их веры, их преданности, их приверженности делу, испытанием, которое они