Багровый грех. Alex Coder

если возникнет такая необходимость. Ему и его свите предстояло увидеть, как эта угроза будет уничтожена любыми необходимыми средствами.

      Когда они углубились в тень, они столкнулись со сценой, которая заставила даже закаленных Отпрысков Императора беспокойно пошевелиться, которая заставила Полиция крепче сжать свое оружие, их лица стали мрачными и решительными. Это была сцена, которая говорила о разврате, излишествах, полном пренебрежении святостью человеческой жизни, об учении Императора, об основах Имперского общества. Это была сцена, которая, как понял Аларик, была прямым отражением развращающего влияния Искусителя, о коварной силе «Хора», о тьме, которая укоренилась в этом городе, в этом мире.

      В тускло освещенном переулке, стены которого были покрыты непристойными граффити, а пол был завален отбросами бесчисленных недозволенных встреч, они обнаружили остатки того, что можно было описать только как ритуал, извращенную церемонию, которая явно включала акты невыразимого разврата, чрезмерного насилия, ритуальных пыток. Это была сцена, знал Аларик, которая шокировала бы даже самых пресыщенных жителей Под-Мегаполиса, сцена, которая говорила о падении в безумие, в самое сердце Хаоса. Это было сцена, которая ясно дала понять, вне всякого сомнения, что они имеют дело с чем-то гораздо более опасным, гораздо более коварным, чем просто культ, чем простая группа еретиков. Они имели дело с чем-то, что стремилось подорвать самые основы Империи, что стремилось развратить и поработить все человечество, что стремилось утащить всю галактику в пропасть. Это была сцена, которая, возможно, больше, чем что-либо другое, показала Аларику истинную опасность, с которой они столкнулись, и почему они не могли потерпеть неудачу, почему они должны преуспеть любой ценой.

      Стены были покрыты тревожными символами, знаками, которые, казалось, извивались и двигались перед их глазами, которые, казалось, зарывались в их разум, которые нашептывали о запретных удовольствиях, невыразимых деяниях. Аларик знал, что это были символы, которые были связаны с поклонением Искусителя, с самыми темными, самыми извращенными ритуалами Бога Хаоса излишеств, удовольствий, совершенства. Они были символами, которым не было места в Империи, которые представляли угрозу всему, за что выступал Император, всему, что Аларик поклялся защищать. В центре переулка, освещенные мерцающим светом близлежащего люмена, лежали останки нескольких людей, их тела были изуродованы, их конечности были расположены в непристойных позах, их лица застыли в выражении экстаза и агонии, ужасающее свидетельство глубин распущенности, в которые они погрузились, ужасов, которые они испытали в свои последние минуты. Аларик знал, что эта сцена навсегда останется в памяти тех, кто станет ее свидетелем, сцена, которая будет преследовать их во сне, которая испытает их веру, которая подтолкнет их к самым пределам их выносливости, их здравомыслия. Это была та самая сцена, которая так часто в прошлом приводила