Смертельная цена успеха. Лариса Соболева

в американских кинофильмах. Вот если бы и житуха была как в кино – машины, наряды, пальмы, яхты. Она мечтала обо всем этом, ложась в постель на штопаные простыни. В данную минуту Алена представляла себя не с Венькой, хоть и бегают за ним многие девчонки. Нет, она видела себя в объятиях настоящего мачо – красавца с бронзовой от загара кожей, с играющими мускулами, задиристого, не прощающего скабрезного взгляда в сторону возлюбленной. Умереть можно от одних грез!

      Умереть не дал Венька. Когда он просто цапал Алену за грудь, она не возражала – от этого ее не убудет. Но когда полез под юбку, оттолкнула наглеца:

      – Отвали! Нет, лапы ему распустить мало! Остальное дорого стоит.

      – Да чего ты… – промямлил Венька, сглатывая слюну. Он находился уже в том состоянии, когда мозг молчит, поэтому облапил Алену и сжал в объятиях, по-мужски крепких, хоть парень и недостаточно окреп после совсем недавно закончившегося подросткового возраста. – Аленка…

      – Пусти, чокнутый! – вырывалась она. И вырвалась. Уж ее назвать слабенькой и хиленькой нельзя. – Не заслужил.

      – А твой жирный козел заслужил? – взбесился Венька. – Я все знаю.

      – Знаешь? Так тем более, – ухмыльнулась она.

      – Вот, – с обидой произнес он, усевшись на камень. – Можно подумать, ты целка!

      – Но и не всем давалка, понял? – подбоченилась Алена, подойдя к нему поближе и поставив ногу, обтянутую плотным чулком, на камень. – Сначала научись выражаться культурно – терпеть не могу хамства! – ухаживать научись, цветы дарить. А то ишь, разошелся, раз-два – и готово, без затрат и усилий… Не выйдет.

      Он вел глаза от туфель Алены вверх по ногам, стройным и красивым ногам. Остановив взгляд на бахроме по краю коротенькой юбки, Венька лихорадочно придумывал, каким способом уломать девчонку. Она прочла его мысли, заливисто рассмеялась и унеслась вихрем из подворотни. Он застонал и от бессилия саданул кулаком по камню, на котором сидел, но вдруг услышал издалека:

      – Завтра, может быть, я смилостивлюсь. Пока.

      И снова хохот задорной девчонки резанул по ушам. Венька остался в унылом одиночестве. Он вытер вспотевшие лоб и лицо ладонью, затем отправился в противоположную сторону, окрыленный надеждой. Хотя завтра… это же не сегодня.

* * *

      В половине седьмого вечера Оленька с замирающим сердцем нажала на дверной звонок. Бывшего дома. Ключ остался в сумке, а сумка утеряна безвозвратно. Сто раз она за сегодняшний день представляла себе встречу с мужем-изменником, сто раз бросала обвинения во гневе, короче, готовилась морально. Ведь это сложно – пережить предательство любимого человека. Еще любить его, несмотря на гнусную измену, но уже сегодня отказаться от него. Он открыл. Вид у него был хуже, чем у побитой собаки, – жалкий и виноватый. Оленька, ничего не говоря, прошествовала в комнату и остановилась в раздумье.

      Квартира принадлежит Виталику, а вот нынешний облик придала ей Оленька. Она свила уютное гнездышко, проявив дизайнерский талант. Для этого ей не понадобилось менять мебель, покупать