Фаранг. Евгений Шепельский

чуть ли не касался плечом, не пересекая, однако, невидимый силовой барьер. Птицы вокруг нас замолкали, затем отпускали возмущенные трели нам в спины. Пернатые, как видно, не очень любили магических созданий.

      – А жена твоя как, а дети? Им все равно, что их папка – киллер? Или гордятся? Молчишь? Ну-ну. Понаехало тут всяких… Рожа-то у тебя заграничная, eshkin dryn! Часом – не шпион?

      Я отпускал в его сторону шутки, затем – оскорбления, делал примитивные тесты, чтобы выяснить, имеет ли голем зачатки эмоций и, возможно, разума. Он не реагировал.

      – А папеньку твоего как зовут? Небось, слепил тебя из особой глины? Замесил ее пополам с конским пометом, взбил миксером, потом базилика для вкуса – и в печь. А обжигали тебя на медленном огне, да, видимо, забыли – потому потрескался и мозги вытекли. Слышь, чудо? У русских есть свой голем – называется «Kolobok». Фильм ужасов, короче, страшная история. Молчишь, скифская баба? А зря! Я тебя на одну ладонь посажу, другой, прихлопну и скажу, что так и было. Ты, govnyck на палочке!

      Через десять минут я приблизился к границе безопасной зоны. Тропа тянулась дальше, а вот невидимый барьер заканчивался аккуратным выступом. Я ощутил это инстинктами Джорека. Если прикрыть глаза, можно увидеть, что нить силы заключает вэллин, алтарный камень и тропу в изогнутую капсулу длиной несколько километров. Но я подошел к краю. Дальше – либо снова возвращаться к вэллину, либо – сходить с тропы.

      Твою!..

      Хочу или нет, а в схватку придется вступать.

      Я остановился и поискал взглядом. На стороне голема сквозь просветы в подлеске мои новые глаза заметили достаточно широкую поляну.

      Круг для битвы.

      Я забросил в кусты вещевой мешок и скатку, шляпу и перевязь с ножнами отправил туда же. Это чтобы случайные прохожие не притырили барахлишко, пока я буду раздавать люлей куску глины.

      Меч лежал в руке, как влитой. Ну что, глиняный болван, я готов.

      Голем молча смотрел на меня из кустов.

      – Только не говори, что меня любишь, – сказал я. И опрометью кинулся мимо него на полянку. Выскочил, промчался до середины, едва не запнувшись о крупный булыжник, круто развернулся, встав спиной к солнцу, и занес меч для удара. Голем мчался на меня, загребая ручищами. Глиняная горилла, оживленная проклятой магией… Голова крепилась к тулову короткой шеей, и я ударил по ней, наискось, сделав могучий замах.

      – Ичих-х-ха-а-а!

      Меч врезался… в камень. И сломался почти у самой рукояти, отсушив мне вибрацией руку. Голем даже не ощутил удара. Он сшиб меня с ног, прижал ледяным плечом и занес кулак. Пальцев на нем было всего три. Я отпихнулся коленями, а затем носками сапог – с превеликим трудом, ибо весил голем килограммов триста. Он не упал, просто отступил на два шага. Я вскочил… и тут же отлетел от могучего удара в грудь. Рухнул в траву, перекатился, рядом топнула тяжеленная нога. Проклятие, голем намерен размозжить мне голову, а я. Что я могу сделать против куска ожившей и до кирпичной твердости прокаленной глины, которую не берет меч?

      Это ваше «на один укус», мэтр Флоренсий? Шуточки