Фаранг. Евгений Шепельский

теперь, равно как и ладонь, украшал вздувшийся волдырь. Красивый такой, налитой.

      Чертовщина! Монеты у нас на ядерном подогреве, или как? Я нашел опустевший кошелек, просунул большой палец внутрь, и потрогал монетку через ткань. Ощутил… Догадайтесь с первого раза!

      Монета была холодной.

      Ладно, через ткань не пробивает. Вывод: моя кожа и металл монеты не дружат. Возможно, редкий вид аллергии, местной аллергии, ага, ибо я не слышал, чтобы в моем мире от аллергии вздувались натуральные волдыри. Впрочем, бывает всякое. Наша психика способна внушить телу все… ну, почти все. Включая ложную беременность. Возможно, в нашем – моего и Джорека случае – есть какая-то психосоматическая непереносимость металла. В детстве, может, одноклассники ему башку между прутьев железной решетки заклинили или родители заставляли драить кастрюли. Стоп, а меч? Я преспокойно брал его в руки, касался стальной гарды. Так, значит, выдвигаю версию: мою кожу ранит не всякий металл.

      Резонно? Вполне. Сейчас проведем следственный эксперимент.

      Пока я думал и рассуждал, случилось еще одно занятное событие. Волдыри с моей ладони пропали. То есть – исчезли без следа. Я уставился на мозолистую ладонь с загрубевшей кожей. Последний волдырь – на указательном пальце – исчез на моих глазах: разгладился, втянулся в кожу. Боль – я только сейчас понял – пропала еще раньше, примерно тогда, когда я увлеченно рассуждал о том, как башку юного Джорека заклинивали между прутьями.

      Ускоренная регенерация? Похоже, что так. Чем еще порадует новое тело? Может, летать умею?

      Мой соглядатай зашуршал в кустах, звонко хрустнула ветка. Он отбежал в сторону, все такой же малоразличимый среди мельтешащей листвы, насторожился. Прислушивается к чему-то, болезный… Черт с тобой, на дорогу не суешься, и ладно.

      Уши снова зачесались – слабенько, легким таким зудом. Я поскреб, выругался. Джорек употреблял обычные ругательства, обозначавшие срамные части тела, половой акт и физиологические выделения, а также набор из трех слов, пришедших из какого-то древнего, позабытого языка другого мира – «крэнк», «мандрук» и «шлендар». Насколько я понял, буквального перевода этим словам не было, только приблизительное значение. Крэнк – мать твою! Мандрук – нехороший человек. Шлендар – тоже нехороший, но рангом повыше, не настолько плохой, как мандрук. Надо же – язык мертв, а вот ругательства его – живы.

      Я подул на ладонь и сграбастал меч. Провел по прохладному металлу клинка пальцами. Как и ожидалось – никакой реакции не последовало. Тогда я начал высматривать в траве монеты. Нашел одну, всю покрытую зеленоватой патиной. По виду – простая медяшка. Коснулся пальцем – не больно-то и осторожно. Ноль реакций. Я кинул медяшку в кошель: нечего разбрасываться добром. Потом натянул на левую руку перчатку и подобрал первую монетку. Осмотрел. Серовато-белая, никель, или… серебро! Вот оно что: мой бугай не переносит прикосновений серебра!

      Я начал выискивать в траве другие монеты. Медяки сыпались в кошель, кое-где попадались золотые – их я тоже спокойно брал