Остров надежды. Сара Ларк

с ней рядом так, словно они шли на танцы в Лондоне, и явно гордился тем, что может продемонстрировать обществу в Кингстоне свое последнее приобретение.

      Нора решила не расстраиваться из-за этого. Новый мир, в который она окунулась, был слишком волнующим для нее, чтобы тратить энергию мыслей на Элиаса. Естественно, работы в порту Кингстона вряд ли отличались от тех, за которыми ей приходилось наблюдать в лондонских доках. Разнообразие привозимых и разгружаемых товаров не очень привлекало Нору, зато разнообразие людей!

      Цвет кожи портовых рабочих явно различался между собой – черная, коричневая, оттенка кофе с молоком… Они были по пояс обнажены, чаще всего босы, и из одежды на большинстве из них болтались только широкие льняные брюки. Надсмотрщики были в основном белыми, но при этом загорелыми до черноты, и Нора испугалась, когда действительно увидела в их руках плетки! Большинство из этих людей, казалось, держали их при себе порядка ради, и Нора уже хотела успокоиться, но затем увидела, как плеть со свистом опускается на спину одного из чернокожих рабочих. Звук удара будто проник в самый мозг Норы. Его невозможно было сравнить с едва слышным шлепком кучерского кнута Пепперса, который время от времени щелкал им по упитанной заднице своих лошадей. Здесь удар не смягчала шерсть – плетка била по голой коже.

      Между рабочими и надзирателями бесстрастно прохаживались торговцы, одежда которых – парик, жабо и брюки до колен – была такой же, как у отца Норы. Капитаны и корабельные офицеры разговаривали между собой о делах. Продавцы овощей и фруктов – тоже в большинстве своем черные – таскали повозки со своим товаром и громко предлагали что-то освежающее. Матросы – члены команд, у которых было свободное время, – с удовольствием выходили на берег, причем молодые женщины в пестрых платьях многообещающе улыбались им. Некоторые из девушек были почти светлокожими, только с несколько полноватыми губами, темными глазами и волосами, другие – с очень черной кожей, широкими носами и жесткими курчавыми шевелюрами.

      Нора знала, что это портовые проститутки, и, в общем-то, должна была отвести от них взгляд, но она не могла этого сделать, потому что хотела воспринимать эту жизнь во всех ее проявлениях, всеми своими чувствами. В воздухе висел запах пряностей и фруктов, но также и гниения, прогорклого жира и дыма, который поднимался от ближайших уличных кухонь. Портовые кабаки до самых доков были открытыми, пьяницы сидели внутри и ходили вокруг, однако вместо обычного в Лондоне джина здесь прежде всего продавали ром. Его аромат тоже примешивался к запахам порта.

      – Нора! Ты что, не слышишь?

      Зачарованная пестрым миром кингстонских доков, Нора не услышала, что Элиас обращался к ней. Она только сейчас заметила, что он разговаривает с одним из торговцев. Как того требовал долг, Нора послушно улыбнулась, когда муж представил ее этому торговцу, однако тут же забыла его имя. Намного