Сицкари. Гала Артанже

олодой человек смотрел сквозь них, словно пытался уловить нечто новое, ускальзывающее от внимания, как тень в угасающем свете.

      Двадцать пять лет с момента рождения Марк жил в этом городе. Вся его жизнь была расписана до мелочей и шла по проторённой дороге. Школа, университет, работа в геодезической компании, регулярные проекты, съёмки ландшафтов, а затем анализ данных. Но сейчас наступила незапланированная в его календаре пауза: последний проект завершился, а новый ещё не начался. Коллеги, отправлявшиеся в экспедицию, несвязанную с профилем Марка, подшучивали, что парень выиграл «отпуск мечты». Но Марк чувствовал, что этот перерыв – больше, чем просто свободное время. Это был шанс. Шанс найти ответы на вопросы, которые он сам не мог чётко сформулировать.

      В домашней библиотеке Марка теснились тома о звёздах и земле, о неизведанных далях и точных расчётах. Привыкший искать и измерять, он вдруг ощутил себя маленькой песчинкой в безграничной вселенной, крохотной частью гигантской мозаики огней, где каждый огонёк за окном был чужой жизнью, а он – лишь едва заметный отблеск среди громады города.

      Может быть, всё это – знак? Призыв вырваться из привычного ритма и вернуться туда, где природа и история дышат свободно, а каждый шаг оставляет след, который не стирает следующий поток машин.

      На столе лежала старая книга – энциклопедия древних народов России. Он открыл её на главе о сицкарях. Название этого забытого народа всплыло в его памяти неожиданно, будто вынырнуло из какого-то глубинного слоя сознания.

      – Сицкари… – тихо произнёс Марк, перебирая строки текста.

      В полумраке квартиры Марк закрыл глаза, позволяя воспоминаниям увлечь его в прошлое. Перед взором возник образ бабушкиной светлицы – маленькой комнаты на втором этаже деревянного дома, где всегда пахло сушёными травами и старым деревом.

      – Подь сюда, внучок, – будто наяву услышал он голос бабы Насти. – Покажу тебе наше наследство.

      Семилетний Марк, затаив дыхание, смотрел, как бабушкины морщинистые руки, испещрённые узором прожитых лет, открывают тяжёлую крышку сундука. Петли негромко скрипнули – звук, который он помнил до сих пор.

      – Видишь? – бабушка достала кружево, тонкое, как утренняя паутина. – Это не просто узор, Марочка. Это письмена. Каждый завиток – слово, каждый поворот нити – история. Прабабка твоя, Прасковья, говаривала, что в таких узорах сицкари свои тайны хранили.

      Она бережно перебирала содержимое сундука. Вот камень, гладкий, чёрный, с высеченными знаками, похожими на древесные кольца.

      – А это, внучок, карта. Не такая, как в твоём атласе. Эта карта показывает путь не по земле, а по душе. Сицкари верили, что каждый человек – как дерево. Корни в земле, а крона – в небе. И путь к силе лежит между ними.

      В те моменты глаза бабы Насти становились глубокими, как лесные озёра, а голос звучал иначе – словно говорила не она, а сама память предков.

      – Бабуль, а кто такие сицкари? – спрашивал маленький Марк, завороженно глядя на странные предметы.

      – Особый народ, внучок. Не русские и не чужие – другие. Жили они по своим законам, с природой как с сестрой разговаривали. Каждое дерево для них живое было, каждая травинка силу имела. А главное их дерево – древний дуб на холме у края леса – тот вообще особенный был. Говорят, кто к нему с чистым сердцем приходил, тот дар получал – видеть то, что другим незримо.

      Отец рассказывал по-другому – сдержаннее, но в его словах чувствовалась та же затаённая гордость.

      – Понимаешь, сынок, – говорил он вечерами, когда они сидели на веранде в бабушкином доме, – сицкари жили отдельно не потому, что других чурались. Они хранили что-то. Что-то важное, древнее. Каждое их ремесло было не просто работой, а обрядом. Когда они дерево резали, то не просто узоры вырезали – истории рассказывали. Когда лён пряли – не просто нить тянули, а судьбу плели.

      Он замолкал, глядя куда-то вдаль, словно видел те места, где стояли давно исчезнувшие деревни.

      – Дед мне рассказывал, что у них даже время по-особому шло. Будто был у них свой круг жизни, отдельный от обычного мира. И всё, что они делали – каждая вещь, каждый узор – было частью какого-то большого замысла.

      Бабушка к тому времени, когда Марк ребёнком навещал её, уже давно покинула деревню сицкарей и поселилась в районном центре, поближе к цивилизации – отец настоял. Дом тоже был старинный, но на несколько семей, и баба Настя не чувстовала себя потерянной и одинокой.

      Марк открыл глаза и посмотрел на книгу, лежащую на коленях. Теперь эти рассказы звучали для него иначе. В них больше не было налёта детской сказки, а проступала суровая правда древней тайны.

      Он вспомнил, как однажды баба Настя, доставая из сундука очередной артефакт – странный кристалл на кожаном шнурке – вдруг посмотрела на него особенно пристально и сказала:

      – Придёт время, Марочка, и кровь вспомнит. Не ты первый, кто эти вещи хранит, не ты и последний, кто их силу почует. Сицкари не пропали – затаились, как семена под снегом. Ждут своего часа, чтобы прорасти…

      Тогда