Обещанная дважды. Мила Сангина

знаешь, что можешь сделать. Как смыть с нее позор.

      Аррил потер воспаленные глаза. Он и сам думал об этом – о спасении, которое мог предложить Алетте.

      – Воспользуйся преимуществом своего благородного происхождения. Если Алетта попросит защиты Великой Девы, ты сможешь на ней жениться, и она станет неприкосновенна.

      – Но тогда никто не поверит в то, что она была невиновна!

      – Плевать. Зато ей не придется терпеть мучения. Они ведь будут испытывать ее…

      – Я должен возглавить наш род! Как я это сделаю, если возьму в жены девушку, которая публично себя опозорила?

      – Не приплетай сюда род, – сухо сказал Киран. – Никто у тебя графский титул не отнимет.

      – Да что ты понимаешь? Если ты и впрямь бастар…

      Аррил осекся и будто в одно мгновенье протрезвел. Дорого он бы заплатил за то, чтобы вернуть слова, которые сорвались с языка. В глубине души он никогда не сомневался в том, что Киран – сын его отца, но желание уязвить брата сыграло с ним злую шутку.

      Киран выпрямился. Его лицо оставалось спокойным, но в голосе проступили ледяные нотки.

      – Ложись спать. Пока не утонул в море жалости к самому себе.

      После этого разговора Киран ни разу не выказал открытой неприязни, но Аррилу казалось, что что-то в их отношениях испорчено навсегда. Возможно, в нем попросту не унималось чувство стыда. Своими ядовитыми словами он ранил своего брата.

      И он не спас Алетту. Аррилу стоило тогда переступить через гордость и жениться на ней, дать ей свою защиту. Что с того, что она не оказалась чертовой девственницей? Разве сам он хранил невинность для своей избранницы? Алетта тронула его сердце в самую первую их встречу, и забыть свою невесту он так и не смог. Вот только осознание собственной ошибки пришло слишком поздно.

      Но зачем она вернулась теперь? Как у нее хватило смелости явиться в замок, где она пережила столько горестей? И почему она обратилась к жрице?

      Если ей нужна была помощь, почему она не сказала ему?

      6.

      – Тебе лучше сесть.

      Жрица указала своей гостье на стул у окна, а сама опустилась на широкую лавку напротив. Алетта повиновалась машинально: руки и ноги едва слушались ее, а сердце билось так сильно, что каждый вдох причинял боль.