Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса. Евгения Аэосса

На мгновение показалось, будто горю. Но затем – всё снова нормализовалось, оставив лишь тоскливо урчащую пустоту где-то в самых глубинах грудной клетки…

      *

      Бестия стрельнула каким-то странным приторным взглядом в сторону нарушившего дресс-код бугая, облизнулась… Но тут же раздражённо уставилась на меня, исказив тонкие блестящие губы, криво обведённые выше контура бордовым карандашом.

      – Шевелись, убогий! – подала возрастному водителю вальяжный жест, брезгливо смахнув кишащий миражами воздух двумя плотно сомкнутыми пальцами.

      Мужчина вздрогнул, вжав голову в плечи, и ещё крепче вцепился в кожаный руль.

      Я успела уловить в отражении салонного зеркала лишь преисполненный раздражением, отвращением и страхом взор. Через мгновение – он встретился с моим и стремительно трансформировался в сочувствующий, словно извиняющийся.

      «Вы такой же заложник, – вновь уткнулась лбом в затянутое мрачной пеленой стекло, крепко обняв свои озябшие плечи. – Не нужно меня жалеть».

      Жанетта не изменяла фирменному стилю, явно манипулировала работником, била по самому больному, чтобы молчал. И я это понимала. Потому не злилась.

      Каждый сам за себя.

      Авто мгновенно тронулось, несильно покачнув нас, и стремительно направилось прочь с территории роскошного Голдсвамп-мэнора.

      * * *

      До последнего я не могла осознать правдивость происходящего. Реальность представлялась каким-то затянувшимся страшным розыгрышем, который всенепременно должен был закончиться.

      Вот-вот…

      Казалось, где-то притаились клоуны с хлопушками и шарами, только и ожидающие такой же «королевской» отмашки.

      «Ну же!» – с надеждой озиралась по сторонам.

      Нет.

      Никаких сюрпризов, веселья и сладостей.

      Только ненависть и монстры. Только хардкор.

      Змеюка в тот день действительно устроила мне экспресс-ссылку в пристанище потерянных душ.

      Арка гигантских ворот с колючей проволокой и замшелые потрескавшиеся фигуры хищных трёхглавых псов, вгрызшихся серо-зелёными зубами в ржавую шипастую вывеску «Portus Animarum Amissarum»5, нисколько не придавали веры в добро, не вселяли надежду на спасение. Как и общие виды мрачной неухоженной территории перед средневековой Психлечебницей, до дрожи похожей на замок Носферату из ужастиков.

      Пока тётя важно, с чувством собственного превосходства тащила меня за посиневшее запястье мимо усеянных птичьим помётом полуразрушенных статуй обнажённых дев… Я думала, движимая юношеским максимализмом, будто жизнь девочки Миры, к сожалению, Голдсвамп, окончена.

      Ещё и одно из главных требований мачехи гласило: «Зовите её Инопланетянкой! Нет имени у этой безродной!»

      *

      А так хотелось остаться Мирой Шэдоу.

      Но влиятельные опекуны затянули в своё лживое золотое болото. Разыграли перед элитой Пасифик-Хайтс масштабный спектакль с удочерением «бедной племянницы-сиротки», в сценарий которого не вписывались мои чувства…

5

Пристанище/гавань потерянных душ (перевод с латыни).