Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса. Евгения Аэосса

я приняла тётушкино внимание за чистую монету. Даже обида рассеялась. А с обзывательствами в свой адрес настолько срослась, что уже и не замечала. Почти.

      Я наполнила для смелости свежим воздухом лёгкие, улыбнулась пошире и как на духу выложила:

      – Представляешь, три дня назад красный монстр появился из большущего кристалла-призрака, прямо над моей кроватью! Распахнул пять зубастых ртов, противно завизжал, а потом, потом… – рвано дышала, не решаясь продолжить.

      Голова кружилась от волнения, да и увиденное непросто переварить. В сердце вспыхнула искорка надежды, будто стану хоть немного любимой, если поделюсь. Мама когда-то учила быть честной, утверждала, якобы это самый правильный путь к счастью и обретению друзей.

      Но с Жанеттой Лукрецией ни в чём нельзя быть уверенной.

      – Что потом?! – прошипела она, подгоняя, имитируя крайнюю заинтересованность.

      – Потом… Потом пролетел сквозь стену моей комнаты на дымящихся костяных крыльях. Прямо… к Лите.

      Что-то лопнуло…

      Беззвучно, но осязаемо.

      Кажется, мир застыл, предвещая…

      – Мерза-а-авка-а-а! – ядовитый взрыв.

      Оглушающий поток словесных помоев активирован.

      Вот оно – заветное ожидаемое. Дочь для тётушки неприкосновенна.

      Требовался повод, способный подарить оправдание поступку, явно спланированному заранее.

      И простодушная я не подвела.

      – Сил больше нет! – грубым тараном столкнула меня с края декоративного фонтана обезумевшая женщина, прямо в холодную воду. – Как же ты достала! Ещё будешь мою безупречную принцессу приплетать!

      – А-а-ай! – взвыла от обиды, разочарования и внезапного унизительного купания. Чудом не ударилась затылком, чудом не захлебнулась. Рот наводнил привкус тины.

      Нетленное произведение Оскара Уайльда кинематографично взмыло ввысь по дуге, играя страницами в воздушных потоках, и плюхнулось точно в уголок, где сбилась стайка перепуганных огненных карпов кои.

      – Не могу уже слушать этот бред! – пухлая рука хищно вцепилась в моё мокрое запястье, а бордовые ногти – больно оцарапали.

      Рывок, ещё один…

      – А-а-а-а-а!

      – Охра-а-ана-а-а! – завизжала Бестия, получив в искажённое по-жабьи лицо приличную порцию влаги. – Немедленно вытащите эту мелкую дрянь!

      Я истошно кричала, брызгалась, неуклюже бултыхалась, ревела от боли и обиды, упиралась, как могла, но… безрезультатно. Стероидные качки не оставили ни единого шанса на сопротивление.

      Вытащили.

      А после – вручили Госпоже, как морской трофей.

      Тётя никогда не была понимающей, мягкой, и уж тем более вежливой с теми, кто не мог ей возразить. Напротив, наслаждалась любым превосходством, даже мнимым.

      – Тринадцать лет, а мозгов, как у пятилетки! Спустись уже на землю, инопланетянка! – скрипела она зубами, неустанно сотрясая мою руку, и тащила по светлой каменной дорожке меж каскадных декоративных кустарников. – Ты испортила мне наряд, макияж, репутацию и настроение!