Проснись, Михель!. Пётр Бем

взгляд скользил по её губам. В какой-то миг его руки обвили Эрику, притянули ближе, а его губы с неожиданной страстью коснулись её губ, пробудив в ней не менее сильный отклик. Возбуждение нарастало. Эрика вся дрожала, ей никогда не приходилось испытывать ничего подобного. Он дарил ей горячие поцелуи в шею и губы. Устоять было невозможно. Сгорая в этом огне, она неистово отвечала тем же, запустив пальцы в его волосы.

      Но что-то всё же заставило её остановиться. Она вырвалась из объятий Кристофа, перевела дыхание и, серьёзно посмотрев на него, сказала:

      – Кристоф, не нужно слишком увлекаться.

      – Почему?

      – Потому что я боюсь того, что делает со мной мой собственный организм. А мы с тобой пока ещё друзья, а не муж и жена.

      Она взяла со стола журнал и взялась листать страницы, как будто только это и интересовало её в данный момент.

      Коснувшись её рукой, Кристоф напомнил ей о своём присутствии.

      – Эрика, а ты можешь сделать с меня зарисовку?

      – Я бы с удовольствием нарисовала твой портрет, но у меня нет с собой альбома…

      – Это поправимо. Автоматический карандаш и бумага для офисной техники подойдут?

      – Сойдёт и это… Ведь я рисую не для выставки.

      Усадив его в кресло, Эрика вернулась к столу, склонилась над бумагой и несколько минут работала как одержимая. Потом вдруг остановилась, взяла в руки листок и подошла к Кристофу.

      – Да, – улыбнулся он, глядя на свой портрет. – Сразу видно, что ты художник, а не цветочница.

      – Открою, Кристоф, тебе одну маленькую тайну: продажа цветов – наш семейный бизнес. Иногда и мне приходится стоять за прилавком, когда в этом возникает необходимость. Интересы семьи – превыше всего. Кстати, сегодня вечером мне обязательно нужно быть дома, чтобы закончить последнюю картину, а завтра занести её в галерею. В одной из галерей города я получила приглашение на открытие своей выставки. Извини, сегодня пойти в ресторан не получится. Может быть, в другой раз…

      Эрика помнила о том, что они договаривались с Кристофом, помимо всего прочего, ещё и вместе поужинать, но от радости, связанной с их встречей, она просто забыла предупредить его, что её время ограничено.

      – Понимаю, – сказал он, вставая с кресла. – Художник не может бездельничать. Он должен работать. В этом мы с тобой сходимся. Я столько времени провожу за рабочим столом, что мне совершенно некогда заняться своей личной жизнью. А она всё идёт и идёт…

      – Ну и пусть… – Эрика обняла Кристофа за плечи и поцеловала его. – Я тебя обожаю. До встречи с тобой я не знала, что можно любить так сильно. Ты даже не представляешь, сколько счастья принёс в мою жизнь. Кстати, как ты откроешься своим родителям? Думаешь, они будут рады…

      – Ты им понравишься, и не сомневайся. Хотя какая разница? Не им ведь жениться на тебе. Мне уже тридцать лет, и я сам могу распоряжаться своей судьбой.

      Кристоф улыбнулся, со скрипом выдвинул ящик стола, достал бархатную красную коробочку и открыл её.

      – Насколько я поняла, ты хочешь сделать мне предложение, –