Гелея. Вячеслав Марченков

ну понял, что-то вроде мэра.

      Укладываясь удобнее, пробормотал парень. И уставшие друзья провалились в сон.

      Гоша проснулся, почувствовав прикосновение руки. Открыв глаза и увидев перед собой лицо товарища, первым делом спросил:

      – Сколько я спал?

      – Утро уже!

      Ответил Лиасо и добавил:

      – Вставай, пора! Нас отец зовёт!

      Юноша быстро поднялся и, натянув уже чистую одежду, лежавшую рядом, они вместе с новым другом вышли в зал. Ожидая их появления, за столом сидели Кроуд и ещё трое неизвестных Гоше мужчин. Один из них был видимо старше всех, потому что лицо обрамляла седая борода, свисающая ниже подбородка. И расположился он в торце стола на месте хозяина. Что, скорее всего, говорило об особом его статусе. Молодые люди подошли к столу и Кроуд, пробормотав что-то на своём, указал сыну на табурет, стоявший у стены. Тот, не сказав ничего, сел. А затем, поднявшись, пристально посмотрел на юношу и произнёс:

      – Я, повторил твою историю моим товарищам. Они знают чёрный лес и его обитателей, но о твоей земле и чудовище слышат впервые. Поэтому, мы не сможем тебе помочь. Но ты можешь гостить у нас столько времени, сколько посчитаешь нужно. Твоё тело будет всегда сытым.

      После этих слов он снова опустился на лавку. А Гоша, краснея лицом от того, что ему не поверили, обиженно, но вежливо прошипел:

      – Спасибо за гостеприимство, но я, если позволите, уйду сейчас.

      Хозяин дома перевёл сказанное присутствующим и те понимающе покачали головой. Юноша уже повернулся к выходу, как вдруг с табурета, словно ошпаренный кипятком сорвался Лиасо. И схватив друга за руку, раздражённо проговорил:

      – Я, привёл этого человека сюда, и я уйду вместе с ним! Ты не сможешь мне помешать, отец!

      Кроуд гордо посмотрел на сына и голосом, не терпящим возражения, пробасил:

      – Ты, мой сын, как никто другой знаешь наши правила. И если гостю простительно нарушить что-то, то тебе нет. Твой голос, последний в этом зале. Я не собираюсь менять твоего решения. Но порядок, есть порядок.

      И снова важно уселся за стол. Гоша понял, что разговор ещё не закончен. И обернувшись положил руку на сердце, показав этим, что извиняется за свой поступок. Присутствующие всё поняли без слов и уже одобрительно покачали головами. В это время его друг виновато опустился на свой табурет. На мгновение в комнате воцарилась тишина. А за тем, поднялся бородатый мужчина. Он несколько минут трескучим голосом что-то говорил, показывая на Гошу, а в конце речи кивнул Лиасо. Тот, радостно вскочил и перевёл другу:

      – Старый Туэл, сказал: «Мнение большинства не лишает права голоса не согласных с ним. Клиод вправе решать сам, отдать ли свою жизнь за того, кому верит или нет! Наша земля кишит разными тварями и Куитами. И пусть чёрный лес находится в сутках пути от нас, но путь этот очень опасен. Я верю этому незнакомцу, его душа чиста, а слова правдивы. Я стар и не могу пойти с ним, но два из семи моих сыновей помогут ему.»

      Лиасо замолчал. И тогда снова поднялся Кроуд. Мужчина взволнованно оббежал всех взглядом и, остановив его на сыне, произнёс:

      – У меня, нет семи сыновей! У меня есть только ты, Лиасо! Но я горжусь тобой,