Сейчас вылетит птичка!. Курт Воннегут

спросил Мелч.

      – Да, – подтвердила Фрэнсин.

      Потом, сама того не подозревая, Фрэнсин Пефко произнесла несколько слов, необыкновенная поэтичность которых потрясла Мелча. Эта фраза с безжалостностью великой поэзии напомнила Мелчу, что его главные опасения относительно Фрэнсин носят не производственный, а эротический характер.

      Фрэнсин сказала вот что:

      – Я пришла сюда прямо из «цветника».

      Она имела в виду всего лишь центр приема и распределения, созданный компанией для новых сотрудниц и немедленно получивший название «цветник».

      Однако воображению Мелча предстал благоуханный сад, где хорошенькие молодые женщины вроде Фрэнсин раскрываются на клумбах, как бутоны, тянут головки к солнцу, добиваясь внимания энергичных и успешных молодых людей. Такие прекрасные существа не могли иметь ничего общего с мужчиной, который давно и безнадежно сидел в глузе.

      Мелч с беспокойством посмотрел на Фрэнсин. Она, такая свежая и желанная, только что из «цветника», совсем скоро обнаружит, насколько жалкая работа у ее начальника. А еще она поймет, что ее начальника не назовешь настоящим мужчиной.

      Обычно по утрам рабочая нагрузка сектора общих ответов составляла примерно пятнадцать писем. В то утро, когда к работе приступила Фрэнсин Пефко, ответа ждали всего три письма.

      Одно было от мужчины из психиатрической лечебницы. Он утверждал, что вычислил квадратуру круга. За это он хотел сто тысяч долларов и свободу. Второе письмо прислал десятилетний мальчик, желавший стать пилотом первой ракеты, которая полетит на Марс. В третьем письме женщина жаловалась, что не может отучить свою таксу лаять на пылесос компании «Дженерал фордж-энд-фаундри».

      К десяти часам Мелч и Фрэнсин разделались со всеми тремя письмами. Фрэнсин подшила их в папку вместе с копиями вежливых ответов Мелча. В шкафу для хранения документов больше ничего не было. Все старые папки сектора общих ответов погибли при пожаре в Строении 181.

      В работе наступило временное затишье.

      Фрэнсин едва ли могла заняться чисткой пишущей машинки – новенький механизм и так сверкал. Мелчу было трудно с серьезным видом рыться в бумагах, поскольку у него на столе лежал всего один документ: краткое напоминание, что начальники должны решительно бороться с перерывами на кофе.

      – Пока все? – спросила Фрэнсин.

      – Да, – ответил Мелч. Он вглядывался в лицо девушки – не мелькнет ли на нем насмешливое выражение. Но ничего не заметил. – Вы… так уж вышло, что сегодня мало работы, – сказал он.

      – Когда приходит почтальон? – спросила Фрэнсин.

      – Почтовая служба не забирается в такую даль, – сказал Мелч. – Когда я утром иду на работу, а потом возвращаюсь с обеда, то беру наши письма в почтовом отделении компании.

      – А, – произнесла Фрэнсин.

      Протекающие головки душа за стенкой вдруг решили шумно вдохнуть. Потом их носовые ходы, похоже, прочистились, и стук капель возобновился.

      – Наверное, у вас временами бывает много работы, мистер Рохлер? –