Роман на лестничной площадке. Мария Ордынцева

на середине, немного подправила их. Но с двумя первыми дело никак не шло. Просидела битый час, чуть ли не бесясь: ведь уже все почти готово!

      Тут ко мне постучался Лешка:

      – Саш! У тебя все в порядке? Что так долго одна сидишь?

      – Я живая, – откликнулась я. От этих слов у меня в голове вдруг что-то щелкнуло и все сложилось. – Подожди… подожди-подожди… Есть! – вдруг крикнула я и быстро записала две первые строчки третьего куплета.

      Наверное, Лешка подумал, что я сошла с ума, так как в двери показалось его лицо, в котором смешались любопытство, участие и удивление. Но мне сейчас было не до выражения Лешкиного лица.

      – Ты гений! – поздравила я его. – Ты натолкнул меня на мысль, спасибо огромное! Теперь уже будет быстрее.

      – Леш, пошли, у нее гениальная шиза еще не кончилась, – за спиной Лешки появилась Алька.

      – Давайте-давайте, – поторопила я их и вытолкала из комнаты, снова закрыв дверь.

      Потом взяла гитару. У меня была простенькая желтая шестиструнка, купленная в начале года мамой в ответ на мои уговоры, когда мне приспичило учиться играть. Я купила ей нейлоновые струны. Освоила основные аккорды и даже некоторые посложнее. Нашла несколько песен, которые могла бы на этих аккордах сыграть. И как-то так, в перерывах между школой и домашними заданиями поигрывала в минуты печали или радости. Это хорошо отвлекало от грустных мыслей, тренировало память и пальцы, да и вообще мне просто нравились гитарные мелодии. Я не думала, круто это или нет, это было мое личное, только для меня. Но Алька сегодня сделала это достоянием общественности, и мне странно было видеть, что мое занятие нравится кому-то еще.

      Начиная с припева, я стала подбирать аккорды на мелодию, которая слышалась мне в тексте песни. Проиграв ее несколько раз и записав для памяти, я, наконец, одобрила сама для себя результат и расслабилась.

      Откинувшись к стене, я минут пять посидела в тишине, прокручивая мысленно все сделанное и еще раз сыграла себе всю песню.

      – Пойдет, – решила и заглянула в зал к друзьям, которые сидели тихо, как мыши, и даже телевизор не включали: – Я все.

      – Идемте, идемте, это на нее иногда находит, – Монтана с готовностью впихнула Кента и Мальборо в мою комнату. – Я уже привыкла.

      – Тебя в поликлинику надо сдать для опытов, – сказал мне Мальборо.

      – Может быть, – засмеялась я. – Только, Леш, тебе повезло. Если бы ты раньше вошел, я за себя не отвечала бы.

      – С кем я связался! – Лешка трагично воздел к небу руки. – Ты меня так больше не пугай. До инфаркта доведешь.

      – Ну давай, че там у тебя, – поторопила меня Монтана, которую распирало любопытство.

      – Потом как-нибудь, – попыталась отказаться я. Я стеснялась и не была уверена, что им понравится.

      – Ты же обещала нам все новые песни петь, – напомнил Лешка, протягивая мне гитару.

      – Кент! Ну почему я тебя не прибила?! – воскликнула я жалобно.

      – Потому что ты меня любишь, – Лешка сказал это так, будто хвастался перед друзьями