GRANMA – вся ПРАВДА о Фиделе Кастро и его команде. Зоя Соколова

хорошо известный в студенческих кругах Гаванского университета как активный участник всех манифестаций. Этот угрюмый на вид, немногословный, но до педантичности настойчивый в доведении порученного ему дела до конца человек был убежден в необходимости свержения режима. Чем скорее, тем лучше! Чем решительнее, тем надежнее! Его исполнительность восхищала всех, кто знал его лично. Один из знакомых, Рене Анильо, решил помочь Мигелю избежать ареста и заключения. Используя свои связи в посольстве Мексики, он сумел договориться о предоставлении Мигелю политического убежища. И в июне тот покинул страну. Он был первым из тех рядовых, кому предстоял «целевой» выезд в Мексику, чтобы через год быть зачисленными в первый контингент отряда вооруженных повстанцев, высадившихся с «Гранмы». И, как это ни печально, одним из первых погибнуть при высадке.

      Репрессивные силы не оставляли в покое монкадистов, постоянно обвиняя их в подстрекательстве к борьбе, что на данный момент было не совсем верно. Начиная с 20 мая полиция особенно пристально следила за каждым шагом Рауля Кастро и Педро Мирета. На основе сфабрикованного обвинения в том, что эти два монкадиста собираются в доме № 914 по улице Нептун и готовят вооруженное нападение на шефа шестого отделения полиции Гаваны капитана Мануэля Понсе Альвареса, управление полиции упорно добивалось выдачи ордера на арест Рауля Кастро.

      Дом, о котором шла речь, принадлежал Педро Мирету, и он проживал в нем со своей молоденькой женой Мельбой. Как только ему стало известно о намерениях властей, Мирет обратился за поддержкой в газету Орландо Родригеса и изложил все обстоятельства.

      В защиту обвиняемых по официальной просьбе газеты «La Calle» и с ее страниц публично выступил Фидель, воспользовавшись в данном случае и своим правом профессионального адвоката. Заявление Фиделя вышло под заголовком: «В этой стране нельзя жить!» Этот тезис стал стержнем всего заявления. «Мы не видим,– говорил Фидель, – никаких гарантий прав человека и не видим каких-либо возможностей для возвращения тех, кто покинул страну, если ситуация не изменится. В этой стране нельзя жить!»

      Он осудил так называемое уголовное дело № 297, заведенное в связи с митингом, организованным студентами у памятника Альма-матер. Молодежь (и не только она!) любит собираться на этом, ставшем для нее святым, месте у входа в университет. Его полюбила и я, еще издали восхитившись торжественной строгостью представшего передо мной пейзажа. Позволю себе небольшое отступление.

      Когда я впервые подошла к Гаванскому университету – было это в 1967 году – и остановилась перед широкой многоступенчатой мраморной лестницей, ведущей к входу в здание, я услышала испанское слово «эскалината»11. Его произнесла мой гид, прекрасная молодая негритянка Аида Марин. По созвучию это слово вызвало у меня ассоциации с русскими словами «скала», «стойкость» и, что покажется, может быть, странным, творением вечного, памятью негасимой. И наверное, не случайно, потому как лестница – это символ жизни

11

Escalinata (исп.) – большая парадная лестница (прим. ред.).