Кукла ходит по земле. Дмитрий Сиротин

значит, ей можно на меня кричать? – хмуро спросил я.

      – Нельзя, конечно, – мама вздохнула. – Кричать никому ни на кого нельзя. Но – будь мудрее… Будь выше. Не обращай на нее внимания.

      И я решил быть мудрее. И выше. И не обращать на нее внимания. Поэтому больше с ней не здороваюсь.

      2

      Ну и вот, мамина знакомая, певица Купцова пела в девяностые в ресторане «Север». А там часто пировали бандиты. И однажды они чего-то не поделили и началась стрельба. Там даже погиб тогда кто-то. Вот и пой после этого в ресторанах. Но Купцова выжила. И даже продолжала петь в этом «Севере».

      – Я так рассудила: не могут же каждый день стрелять! – объясняла она.

      – Конечно, – сочувственно соглашалась мама.

      – И действительно, после того случая никто особо не стрелял, – продолжала Купцова. – Ну, правда, через полгода ресторан подожгли, конечно…

      Да, это громкая история у нас в городе была, когда сгорел «Север». Хотя поджоги, опять же, нередко бывали. И в таких пожарах люди гибли, иногда совершенно случайные…

      А ту фотографию, с неизвестной черно-белой девочкой, Степа так с собой и унес. Степина мама эту фотку у него нашла и давай пытать: где взял? Ну Степа и признался, что мы с ним были в заброшенном доме, а его мама рассказала моей маме, и моя мама меня чуть не убила.

      – Я же просила не ходить! – чуть не плакала она. – Там же кто угодно мог оказаться!

      – Ну не оказался же… – бормотал я.

      Мне было стыдно и жалко маму, но – дело сделано, чего уж…

      – Там полы гнилые, вы могли провалиться на первый этаж, руки-ноги переломать!

      – Ну не провалились же…

      – Вот что мне с тобой делать?! – причитала мама.

      И я не знал, что ей со мной делать. Только очень хотел, чтобы она поскорей успокоилась.

      – У меня зато абсолютный слух, – сказал я осторожно.

      Ну, просто я знаю, что маму только мой слух и успокаивает. Она все переживает, что из меня толку не будет и непонятно, кем я стану, когда вырасту. А так – пойду в музыкальный колледж, раз есть слух, и способности, и музыку люблю…

      Я когда музыку слушаю, со мной вообще странное происходит. Даже вот в автобусе когда еду и там у водителя что-то играет, пусть даже и дурацкая песня, но – ритм… Вот этот ритм я как-то прямо сердцем чувствую. Сердце как бы в ритм попадает – и что-то со мной происходит… Не могу даже объяснить. Что-то такое странное и глубокое. Как будто я понимаю, что музыка – это смысл жизни. И моей жизни, и в целом. Ну и вообще – искусство. Хоть и песня дурацкая, да.

      А уж если, например, классику слышу… Особенно если грустное что-нибудь…

      Нас как-то в школе, в третьем классе, повели на концерт в мамин Дом культуры. И там скрипачи играли. И вот они сперва тихо, робко так играли, а потом – все громче, все красивее, и главный скрипач, благородный такой, маленький и лысоватый, но такой симпатичный, вот этот главный скрипач прямо весь вдохновенный был, он глаза закрыл и играл, и его рука со смычком прямо летала в воздухе, и скрипки играли все пронзительней,