Портрет художника в юности. Джеймс Джойс

он улыбнулся и сказал:

      – Что же, раз мы разбили очки, нам придется попросить новые из дома.

      – Я написал домой, сэр, – сказал Стивен, – и отец Арнолл мне сказал, я не должен заниматься, пока новые не пришлют.

      – Совершенно правильно! – сказал ректор.

      Стивен снова сглотнул комок, стараясь удержать дрожь в голосе и в ногах.

      – Но, сэр…

      – Но что же?

      – Отец Долан пришел сегодня и побил меня линейкой за то, что я не писал упражнения.

      Ректор молча посмотрел на него, и он почувствовал, как к лицу его прилила кровь, а к глазам подступили слезы.

      Ректор сказал:

      – Твоя фамилия Дедал, верно?

      – Да, сэр.

      – И как это ты разбил очки?

      – На гаревой дорожке, сэр. Один мальчик выезжал из велосипедного гаража, я упал, и они разбились. Я не знаю, как этого мальчика зовут.

      Ректор опять молча посмотрел на него, а потом улыбнулся и сказал:

      – Ну, значит вышло недоразумение, я уверен, что отец Долан просто не знал.

      – Но я ему сказал, что они разбились, а он наказал меня.

      – А ты сказал ему, что ты написал домой про новую пару? – спросил ректор.

      – Нет, сэр.

      – Ну, тогда ясно, – сказал ректор. – Отец Долан просто не понял. Ты можешь сказать, что я сам освободил тебя от занятий на ближайшие дни.

      Стивен добавил быстро, боясь, что дрожь вот-вот не даст ему говорить:

      – Да, сэр, но отец Долан сказал, он придет завтра и меня снова побьет.

      – Понятно, – сказал ректор, – это недоразумение, и я сам поговорю с отцом Доланом. Как, хватит этого?

      Стивен, ощущая, как слезы выступили на глазах, прошептал:

      – О да, спасибо, сэр.

      Ректор протянул ему руку через стол, с той стороны, где был череп, и Стивен, вложив на секунду свою руку в его, почувствовал влажную и прохладную ладонь.

      – На этом до свидания, – произнес ректор, отнимая руку и кивая ему.

      – До свидания, сэр, – ответил Стивен.

      Он поклонился и тихо вышел из комнаты, медленно и старательно закрывая за собой двери.

      Но, когда он миновал старого слугу на площадке и был снова в узком низеньком темном коридоре, шаг его делался все быстрей. Быстрей и быстрей, спешил он сквозь полумрак в возбуждении. В торце он стукнулся о дверь локтем, сбежал вниз по лестнице, промахнул живо через два коридора и – вдохнул вольный воздух.

      С площадок доносились крики играющих. Он пустился бежать, все ускоряя и ускоряя свой бег, пересек гаревую дорожку и, уже задыхаясь, достиг площадки своего класса.

      Мальчики видели, как он бежал. Они обступили его кольцом, отталкивая друг друга, чтобы лучше слышать.

      – Рассказывай! Рассказывай!

      – Что он сказал?

      – Ты так и вошел к нему?

      – Что он сказал?

      – Рассказывай! Рассказывай!

      Он рассказал им, что он говорил и что сказал ректор, и когда он рассказал все, то они все как один запустили свои фуражки в небо и завопили:

      – Урра!

      Поймав фуражки, они