Ветреные нити. Катта Тония

теперь это… Народ, похоже, не готов к… – Олейран замялся, поводя плечами.

      – Чужеземцам? – отрезал я, устало глядя на мелькающий лес.

      – Верно. Странная пора наступает, ушла эпоха войн, и все в одночасье захотели мира и благодати. Каждый отхватил свой кусок от королевского снисхождения доброй воли. Хорошо ли это? Пожалуй, что так… – эльф тоскливо вздохнул, переводя взгляд с вида из окна на меня. – Ох, и чего это я! Право, прошу простить меня за мою болтливость. Нынче не приходится выбирать, с кем обменяться хоть парой слов. Надо признать, не смотря на ваш юный возраст, для человека ваш ум острее эльфийского кинжала, мастер Айвор! И за то время, что я находился в разъездах, вы заметно его наточили.

      – Прошу тебя, оставь этот напыщенный этикет для магистратских залов, где, в общем-то, ему и место. – мой голос прозвучал неприкрыто холодно.

      Эльф мрачно улыбнулся, кивнув мне в ответ, и не проронил с того момента ни слова, покуда мы не миновали Гартунгские земли.

      ***

      Путь из Гартунга до Сюрона – это как первая глава книги, которую я долго держал в руках, но никак не решался открыть. Я оставлял родные земли, едва понимая, чего ожидаю от этого путешествия. Только сейчас, после долгих лет, проведённых в поместье, я оказался на пороге другого мира, который всегда простирался за пределами моих окон, за садами и тёмными башнями Гартунга, остававшимися позади.

      Иногда, особенно по ночам, меня охватывало странное чувство – словно кто-то или что-то ждало меня впереди. Это был не страх и не трепет, а нечто тёмное, глубокое, таинственное, как силуэт за облаком. Когда мы на второй день пути проезжали под тенью одинокого утёса, я заметил, как странно светил серп нирны – его свет был почти зеленоватым, нереальным, словно сама тень богини пыталась донести до меня некое послание. В этот миг я почувствовал странное тепло, исходящее откуда-то изнутри – не из тела, а словно из самого сознания. Оно исчезло так же внезапно, как появилось, оставив за собой неосязаемый след. Все эти знаки тревожили моё воображение, донося неведомые ранее предчувствия, рассыпающиеся холодным ознобом по телу и мыслям.

      Нашей первой долгой остановкой был Данверрон, небольшой, но шумный город, расположившийся на пересечении торговых путей. Мы прибыли туда под самый вечер третьего дня, когда над крышами уже вился голубоватый дым, а люди сновали между лавками, закупаясь на ужин. Город запомнился мне прежде всего таверной, встречающей путников на самом въезде – она располагалась в старом каменном здании, выложенном из необработанного камня, и тянулась вверх узкой башенкой, на которой висел фонарь, словно приглашая всех заблудших путников войти. Внутри таверна была тёплой и шумной, с запахом пряностей и жареного мяса.

      Олейран рассказывал, что именно здесь чаще всего останавливаются купцы, пилигримы и наёмники, что странствуют через главный тракт на пути к Гартунгу. За соседними столами нам попадались люди самых разных мастей: кто-то хвастал проделанным маршрутом, кто-то