Потусторонним вход воспрещён. Екатерина Ландер

оценил тонкость игры: сначала ослабить мое сопротивление, потом выдать будничным тоном задумку, которая при любом другом раскладе вызвала бы бурю моего негодования, и таким образом очистить совесть. «Ну я же говорила тебе, ты чем слушал?»

      – Это в какой?

      Я не собирался вестись на провокацию.

      – У Гавани. Один парень, Волька, организует большую тусовку. Наши с универа обещали прибыть. Так что я буду в надежной компании, не паникуй. И вообще, у меня, походу, у единственной с потока еще нет фотки в их зеркале. Так и из жизни выпасть можно.

      – Волька? Это типа Волька Ибн…

      – Нет! – Надя хихикнула, прикрывая ладошкой рот. – Это типа Вольдемар.

      – Имена-то какие.

      – Псевдоним, наверное. Не знаю. Не будь занудой, братец.

      – Чтоб в двенадцать дома была.

      – Ну!

      – Никаких «ну». Тебе сколько лет? Родители, когда уезжали, не для этого мне тебя доверили.

      – Вообще-то девятнадцать. Если ты не заметил…

      Надежда надулась, но виду не подала. Я видел по ее улыбке – нехорошей такой, робкой, покорной. Как в ужастиках с невинной юной девой, которая и оказывается в итоге главной ведьмой на селе.

      – Иди уже, опоздаешь. Некрасиво получится.

      И то верно. Я засуетился, проглатывая остатки кофе и подбирая с тарелки крошки яичницы. Надя следила за моими действиями молча, с неразличимым выражением лица. Уже в прихожей она позволила себе оттаять:

      – Ты же был моего возраста, Вась. Неужели нет?

      – Я приду вечером, и поговорим.

      Тихий смешок:

      – У тебя же сегодня встреча с духами.

      – Духи за тобой не присмотрят.

      – За тобой бы кто присмотрел… Ты все-таки спроси у шамана своего.

      – Спрошу, – пообещал я.

      – И позвони бабуле после собеседования! – донеслось мне вслед.

      Выходя из парадной, я споткнулся и чуть не улетел носом вперед. Ветвистая трещина тянулась из-под дома и коварно дыбилась раскуроченным асфальтом. Утро не задавалось…

      Поддавшись суевериям, я пренебрег метро и решил добираться на собеседование на маршрутке. Взяв курс на остановку за углом дома, я понял, что решил так не один. Когда нужный номер причалил к поребрику, в салон ввалилась целая толпа. Остро выпирающие локти, неудобно торчащие в проходе сумки я преодолел с достоинством, протиснулся в дальний угол и приготовился достать из кармана наушники.

      Двери скрипнули. Последней на подножку заскочила бойкая девушка-волонтер в рыжей флисовой куртке с эмблемой на рукаве:

      – Подождите, пожалуйста!

      Пока они с водителем разговаривали, я ощущал копившееся в салоне напряжение. Даже недовольство. Но больше всего – настороженное внимание. О происшествии с четырьмя пропавшими детьми знали, пожалуй, чуть ли не все в городе.

      Девушка сказала что-то еще, после чего вручила водителю цветную распечатку из своей стопки. Я заметил фотографию пацаненка лет десяти и крупную подпись: «Помогите найти ребенка».

      – Ну