Потусторонним вход воспрещён. Екатерина Ландер

по пути на работу. Но неправильным казалось не только это.

      Нечто странное проглядывало во всех пассажирах. Неестественная похожесть. Даже позы: руки ладонями на коленях, спины прямые, головы опущены так, что не различить лиц. Точно безвольные манекены на складе, ожидающие, когда за ними придут. Зеленоватый свет жирными мазками ложился на оголенные части кожи, на которых расцветали уродливые паутинки серой гнили.

      Что это? Новая неизвестная болезнь? Хищные микрогрибы? Или галлюцинация от недостатка сна?

      Я попятился. Вздохи под ногами прекратились, мужчина затих. Под густыми наростами уже не рассмотреть было тела, только серую шевелящуюся массу. Наконец и она успокоилась. Притаилась, внемля шевелению рядом. А может, даже вглядываясь в следующую жертву.

      Звенящая тишина впилась в мозг, от страха я не различал собственного дыхания, не слышал гула крови в висках, хотя сердце колотилось как сумасшедшее.

      Может, и я сам – сумасшедший?..

      Может, и меня нет? Сгинул под натиском неведомой ползучей твари?

      На секунду в голове прояснилось, точно мигнул сигнальный значок – выход! Бежать! Спасаться! Я опрометью рванулся к дверям. И тут же замер, пошатнулся.

      Пол сотрясло от низкого, нарастающего рева. Стены тоннеля пришли в движение, завибрировали. Стекла зазвенели и покрылись трещинами. Что-то ворочалось и утробно рокотало под землей – под толщей реки, в недрах города, под его древними болотами.

      За стеклом с криво треснувшей надписью «Не прислоняться» загорелся свет. В короткой вспышке мелькнули силуэты троих людей, застывших посреди пустынного бетонного зала. Похоже на законсервированную станцию: высокие своды, блеклая плитка, лепнина на стенах, строительные козлы и полотна белой полиэтиленовой пленки.

      «Какой перегон? Какая платформа?! Мы на середине пути, над нами только река!»

      На незнакомцах были одинаковые темные накидки. По глянцевой ткани стекала вода, лица скрывали глубокие капюшоны. Не обращая внимания на льющиеся с потолка струи, все трое одновременно воздели руки вверх, повинуясь такту неслышной мелодии.

      Гром заполнил вагон, прокатился в голове. Тьма хлынула в перегон и на платформу, слизнула фигуры странных людей. Свет погас. И снаружи, и в поезде.

      Затем все стихло. В единую секунду.

      И спустя, наверное, вечность безмолвного ожидания из репродуктора донесся мягкий голос диктора: «Станция „Василеостровская“».

* * *

      – Ты опоздал, – многозначительно постукивая пальцем по циферблату наручных часов, сурово сказала Оксана. На девушке были юбка-карандаш и блузка с длинным рукавом, подчеркивающие красивую фигуру. Возле темно-синего – в тон юбке – галстука поблескивал фирменный бэйдж. Раньше мы работали вместе, но совсем недавно Оксану повысили до старшего менеджера зала, и в голосе ее с того дня прибавилось строгости.

      Я застыл на пороге служебного входа: запыхавшийся, с прилипшими к вискам волосами. От метро я несся как ошпаренный, так и не поняв, что произошло в перегоне.