Голод. Лора Таласса

на месте, где должна бы стоять тарелка. Однако непохоже, что Жнец читает. Судя по наклону головы, он смотрит в окно напротив, а его пальцы рассеянно барабанят по столу.

      Жнец сидит так неподвижно, что, если бы не эти пальцы, я могла бы подумать, что это просто еще одно дорогое изваяние, украшающее дом.

      На мгновение я задумываюсь: не ловушка ли это? Охраны нет, а ведь должна быть. Голод сидит здесь один и как будто не замечает моего присутствия.

      Я долго жду в тени, глядя на его широкую спину, на волосы цвета жженого сахара. Так долго, что любая ловушка уже должна бы захлопнуться. Секунды идут за секундами, и ничего не происходит.

      Наконец, я подкрадываюсь ближе, неслышными шагами пересекая гостиную.

      Кладу руку на один из ножей, висящих на боку, и как можно тише вынимаю его из ножен.

      Убить его и уйти незамеченной. Таков план. Я понимаю, что это не положит ему конец навсегда. Он же все равно бессмертный.

      Это то, что я знала о Голоде с самого начала, давным-давно. Покончить с ним нельзя.

      Но сейчас это неважно. Убить его – пусть хоть временно – единственное решение, доступное человеку. Поэтому я отбрасываю прочь свои сомнения. Я зашла уже слишком далеко, поздно останавливаться.

      Огибая диван в гостиной, я едва не спотыкаюсь о труп.

      Прикусываю губу, чтобы подавить вскрик.

      Боже правый!

      Стоило мне только подумать, что сюрпризов можно больше не ждать…

      Мужчине, лежащему у моих ног, кто-то распорол живот от пупка до ключицы. Он безучастно смотрит вдаль, лежа в луже собственной крови.

      В горле застревает комок желчи, я глотаю его. Все это время я уверена, что Голод вот-вот услышит меня.

      Но он не слышит, насколько я могу судить. Все так же барабанит пальцами по столу и смотрит в окно.

      Обойдя труп, я бесшумно пробираюсь в столовую. Сердце, которое еще несколько минут назад так бешено колотилось, теперь бьется ровно. Я ощущаю леденящее спокойствие. Исчез и страх, и нервное напряжение, и чудовищный гнев, копившийся во мне неделями.

      Вот, значит, каково это – жить без сознания.

      Я подхожу к спинке кресла Голода и одним плавным движением приставляю кинжал к его шее.

      Слышу резкий удивленный выдох всадника.

      Запустив пальцы в его красивые волосы, я рывком запрокидываю ему голову назад и крепко вдавливаю лезвие в кожу.

      – Не ту девушку ты выбрал, – шепчу я ему на ухо.

      Всадник каменеет под моей рукой.

      – Ты либо очень храбра, либо очень глупа, если решилась сразиться со мной, – говорит он, глядя острыми зелеными глазами прямо перед собой.

      – Ты ублюдок, – говорю я, крепче сжимая его волосы. – Посмотри на меня.

      Он переводит взгляд на мое лицо: поворачивает голову так, что мой клинок чиркает по шее. Встретившись со мной взглядом, Жнец ухмыляется, хотя в его положении едва ли можно найти что-то забавное.

      – Помнишь меня? – спрашиваю я.

      – Прости меня, человек, – говорит он, – но вы все на одно лицо.

      Это сказано, чтобы