Реванши́ст. Павел Сморо́дин

раз еще ошибешься. Твой отец не был дураком. Заносчивым и упрямым – это да, как и все вы, дворяне, но не дураком. Он знал, когда нужно ломать человека об колено, а когда нужно бросить тому немного объедков со своего стола.

      Андрэ молча переваривал услышанное. Образ отца, который он хранил в памяти, начинал меняться, обретая новые, неожиданные черты. В комнате повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием фонаря.

      – И что дальше? – наконец спросил он, нервно теребя край своего потрепанного плаща.

      – А? – Старик, казалось, на мгновение потерял нить разговора.

      – Ну… когда мы сбежим из города, что делаем дальше? Дядя Арно…

      – Твой дядя Арно – мерзавец, который сдаст тебя по первому же требованию короля, – перебил его Гурат, сплюнув на пол. – Это не вариант.

      – Он не стал бы… – начал Андрэ, но осекся под тяжелым взглядом старого солдата.

      – Малыш, давай ты не будешь со мной спорить, раз не понимаешь во взрослых делах ни черта. Твой дядя – честолюбивый говнюк. Если бы можно было, то он стоял бы на эшафоте вместо дель-Конзо и читал обвинения. Так что вычеркни его из списка своих спасителей.

      Андрэ молчал с минуту, переваривая слова старого соратника отца. Если верить ему, а оснований сомневаться пока не было, то он – единственный, кто может помочь. Или он просто хочет, чтобы мальчик так думал. Хотя… за все свои пятнадцать лет Андрэ ни разу не помнил, чтобы он дал повод в себе усомниться.

      Даже наоборот. Жан Гурат был тем верным солдатом, которому отец мог поручить штурм самого ада. И что-то подсказывало, что старик вернулся бы через пару месяцев с кучей новых шрамов и донесением об успешном выполнении задания.

      – И что тогда делать? – спросил Андрэ обреченно, опустив плечи.

      – Для начала научиться нормально драться, а потом поищем местечко, где этот навык может пригодиться, – ответил Гурат, хитро прищурившись.

      – Я умею фехтовать.

      – Ни черта ты не умеешь, – сквозь зубы произнес Жан.

      Он отыскал где-то бутылку и одним ударом небольшого клинка срезал плотную сургучную пробку. Немного вина расплескалось на пол, но для солдата это не показалось трагедией. Запах дешевого пойла наполнил комнату.

      – Бери кружку. Помянем твоих родителей, пусть милостивые боги и вправду будут таковыми для них.

      Глиняная кружка нашлась неподалеку. Одним коротким движением старик наполнил ее до середины и оттолкнул от себя. Сам он кружку не искал, явно рассчитывая приговорить бутылку в одиночку.

      Выпили не чокаясь. Андрэ закашлялся от крепости напитка, но сдержался, не желая выглядеть слабаком.

      – Я умею драться, – прозвучал тихий мальчишеский голос в повисшей тишине.

      – Я видел, чему тебя учил этот чистоплюй Дерманзак, – фыркнул Гурат, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Лангейская школа сама по себе дерьмо, а этот павлин еще и хреново ее освоил. – Старик икнул и затем продолжил: – Это для благородных сопляков из Луарли, что пускают друг другу кровь между ассамблеями во дворце, а не для настоящего бойца, каким тебе нужно стать.

      – Но