В объятиях огня. Николай Никишин

и отстаивает не только его, но и интересы Великой Тартарии? Её охватило смешанное чувство, а понимание того, что утром их наверняка найдут, лишь усиливало тревогу. Их магическое появление не могло остаться незамеченным, и тогда Константин всё узнает.

      – Я, пожалуй, лягу, – сказала она, залезая в кровать и придвигаясь к стене.

      – Согласен, – откликнулся Константин, кинув пустую банку в угол. Он полностью разделся и сам залез под шкуры. Под меховым одеялом он осознал, как сильно устал. День был трудным: битва с оборотнями и поход по лесу в совершенно незнакомой местности изрядно вымотали его.

      Чародей лёг на левый бок и украдкой посмотрел на лампу, рядом с которой примостился Златокрыл. Жар-птица закрыла глаза и мирно задремала. Отдых всем необходим.

      Фэн смотрела в тёмную стену, покрытую мхом. Она сама устала не меньше Константина. Когда ей сказали встретиться с чародеем из Северной Империи, который к тому же является графом и приближённым императора, чародейка представляла его угрюмым и самодовольным, причём не очень привлекательным. Однако реальность оказалась иной.

      Дождь за времянкой только усилился, поднялся сильный ветер, который протяжно завывал за бревенчатыми стенами.

      Чародейка отвернулась от стены, и её взгляд упёрся в голую спину Константина, выглядывающую из-под шкур. Она заметила, что его тело было покрыто шрамами и ожогами, на нём даже проглядывались следы от пуль.

      – Ты был на войне? – шёпотом спросила Фэн.

      – Да, – кратко ответил Константин, лег на спину и повернул голову к ней. – Последняя война Северной Империи и Империи Полумесяца. Тогда погибло много чародеев. Много друзей… – его голос дрогнул.

      – Каково это – видеть смерть?

      – Приятного в этом мало. Души мертвецов часто навещают меня во снах, – признался он и посмотрел на Фэн. Тусклый свет лампы освещал её лицо, и он заметил в глазах девушки что-то большее, чем простое любопытство. – Прошло много времени, а я иногда всё ещё живу прошлым. – Он лёг на бок, лицом к чародейке. – Тебе холодно?

      – Немного, – соврала Фэн. Медвежья шкура совсем не грела. – Ты можешь мне рассказать о войне?

      – Я расскажу, – ответил Константин. Он не мог ей отказать, – но не сейчас. Я очень устал. Он не поверил словам чародейки о том, что ей не холодно, и, взяв её холодные руки, начал их греть. – Так лучше?

      Фэн кивнула и практически прижалась к нему. Она ощутила, как их нагие тела соприкоснулись, и искры тепла пробежались по её коже.

      Некоторое время они лежали неподвижно, не зная, что делать дальше. Они слишком мало знали друг о друге, но что-то их притягивало.

      Константин собрался с мыслями и вдруг аккуратно поцеловал Фэн. Она не отстранилась, и через пару мгновений ответила на его поцелуй.

      – Ты можешь согреть меня? – спросила она, приобняв чародея и сильнее прижавшись к нему. Она, как и он, не хотела торопить события. Они и так слишком далеко зашли, но согреться было просто необходимо. – Ты весь горишь…

      – Неудивительно, –