Пограничье: За чертой. Маргарита Бельченко

ускорением, но она и сама ушла быстро, ничего толком не посоветовав. А мы остались недоумевать, что произошло и как это теперь решать. К вечеру Жора нашел в себе силы, съездил к Николаю и объяснил, что со мной случилось что-то непонятное и принимать я пока не могу. Конечно, они очень огорчились, но не потеряли надежду, что это временно, и я найду способ поправиться, а потом помочь их дочери.

      Странно, что мама Леночки не приезжала вместе с ними, хотя была заинтересована в лечении не меньше отца. По рассказам Николая, жена работала на птицефабрике. У них было хозяйство своих домашних животных, поэтому она оставалась дома. По крайней мере, так нам говорили.

      А для меня наступило время осмысления. Еще корила себя, что взяла деньги за это лечение. За что я «получила» – это не оставляло сомнений. Нельзя было вмешиваться – там ребенок расплачивался за «грехи» родителей. НЕ было ответа на вопрос «что делать?». И я три дня валялась полубревном в кровати. И думала, и ревела, и молилась, и работала, и медитировала. Прошла через стадии отрицания, гнева, неприятия, отчуждения, принятия. Когда Жора уезжал куда-то, я ползала на руках в туалет сама, волоча ноги по полу и скрипя зубами. Работать сама над собой я тоже пыталась, но не было никаких ощущений.

      За два дня ничего не изменилось. На третий день муж ушел на службу. Я осталась дома одна. И мне было сильно некомфортно. Ладно сползать, как червячок, в туалет. А доползти покушать и попить – это вызывало непередаваемые чувства, несмотря на то, что муж оставил у кровати чайник, кружку, ведро (на всякий случай), печенье и что-то еще. Дотянуться до стола можно, а сделать обычный бутерброд – ну в самом то деле, на полу, что ли есть? Я была в отчаянии.

      Нарыдавшись, я впала в какое-то состояние полузабытья. И пребывала в нем половину дня, и всю ночь, вплоть до возвращения мужа домой.

      Жора посмотрел на меня с сочувствием, убрал все лишнее из комнаты и, сказав, что приготовит завтрак, вышел в кухню.

      Внезапно мне показалось, что я уловила то ли какое-то движение, то ли какой-то звук. Повернула голову к двери – никого нет. В комнате я одна. В теле слабость или вялость. Надо поспать, устала думать, разговаривать сама с собой.

      Повернув голову к стене, на которой висел небольшой ковер, я вздрогнула от неожиданности. ТАКОЕ я видела впервые. На ковре, почти по диагонали, вырисовывались крупные огненные буквы, будто кто-то сделал надпись, и получилась фраза, на две строки: «ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ ИМЕТЬ ДЕЛО С МАТЕРИАЛЬНЫМ». Фраза медленно перетекала, будто буквы на самом деле были маленькими огоньками, постепенно растворяясь после моего прочтения. Я вскрикнула достаточно громко и села в кровати. Открылась дверь, заглянул Жора, спросил с любопытством: «Что случилось?»

      Я стала рассказывать – про шум и про огненные буквы на ковре и фразу, которую я успела рассмотреть. Муж с недоверием посмотрел на стену, потом на меня, потом произнес:

      – Если бы не видел результатов твоей работы, то подумал бы, что ты чокнулась. Но поскольку понимаю, что ты можешь видеть такое, что не видят другие – допускаю, что ты не спала и в самом деле тебе там что-то написали… Но что это