Убийство в Месопотамии. Агата Кристи

ничего на это не ответила, а она продолжала:

      – Мне очень нравится доктор Лейднер. Все его любят. Я подумала, что это все равно что сказать: «Мне не нравится его жена».

      Я опять промолчала, а она резко спросила:

      – Что с ней? Вам доктор Лейднер не говорил?

      Я не собиралась разводить сплетни о пациентке, даже еще не увидев ее, и сказала уклончиво:

      – Насколько я поняла, она несколько переутомилась и нуждается в уходе.

      Она засмеялась неприятно, резко.

      – Боже мой, – сказала она. – Девять человек ухаживают за ней. Неужели этого недостаточно?

      – Я думаю, им надо заниматься своей работой, – заметила я.

      – Заниматься работой? Конечно, они должны заниматься работой. Но прежде всего Луиза. О, она представляет себе это очень хорошо.

      «Да, – отметила я про себя, – не любите вы ее».

      – Все-таки, – продолжала мисс Райлли, – не понимаю, чего она хочет от профессиональной госпитальной сестры. Я-то думала, что любительская опека ей больше по вкусу, чем кто-нибудь, кто будет запихивать ей градусник в рот, считать пульс и сводить все к простой реальности.

      Должна признаться, меня это заинтересовало.

      – Вы считаете, что с ней ничего не случилось? – спросила я.

      – Конечно, с ней ничего не случилось. Эта женщина здорова как бык. «Бедная Луиза не спала», «У нее черные круги под глазами». Да нарисовала она их синим карандашом! На все готова, лишь бы привлечь внимание, чтобы все вертелись вокруг нее, носились с ней.

      В этом, разумеется, уже что-то есть. У меня было много таких (с чем только не сталкиваются медсестры!) больных, страдающих ипохондрией, которым доставляло наслаждение заставлять домочадцев уплясывать вокруг них. И если врач или сестра говорили такому: «Вы абсолютно здоровы!» – они, конечно, не верили этому, и их неподдельному возмущению не было предела.

      Вполне возможно, что миссис Лейднер – случай такого рода. Естественно, муж в первую очередь введен в заблуждение. Мужья, как я заметила, очень легковерны, когда дело касается болезней. Но все-таки кое-что не сходилось с тем, что я слышала ранее. При чем, например, тут слово «безопаснее»?

      Смешно, до чего крепко это слово засело у меня в голове. Размышляя об этом, я спросила:

      – А что, миссис Лейднер нервная женщина? Ее не нервирует, например, что она живет вдали ото всех?

      – Что же тут нервничать! Боже! Их там десять человек! К тому же у них есть охрана из-за этих древностей. Нет, нет, она не нервная… ни в малейшей степени…

      Казалось, ее поразила какая-то мысль, и она с минуту помолчала, медленно проговорив затем:

      – Странно, что вы об этом спросили.

      – Почему?

      – Мы с лейтенантом Джервисом ездили туда на днях. Было утро. Почти все были на раскопках. Она сидела и писала письмо и, я думаю, не услышала, как мы подошли. Бой, который обычно сопровождает гостей, отсутствовал, и мы прошли на веранду сами. Миссис Лейднер, по-видимому, увидела тень лейтенанта Джервиса на стене и громко закричала. Извинилась, конечно. Сказала, подумала, что