Пленник ее сердца. Тесса Дэр

сморгнул.

      – Нет.

      Она похлопала себя по щеке, пытаясь стряхнуть злополучный сахар!

      – Позвольте мне. – Обхватив ее щеку ладонью, он большим пальцем провел по губам.

      Боже, сжалься. Полина еще никогда в жизни не отъезжала так далеко от дома и сейчас чувствовала себя утлой лодчонкой, потерявшейся в бурном море эмоций. И его прикосновение… Оно было словно брошенный с берега спасительный канат.

      Между ними возникла незримая связь.

      – Да, – сказал он тихо. – Вам палец в рот не клади.

      – Мне уже говорили, что язык мой – враг мой. Думаю, главный враг.

      – Не уверен, что я с этим могу согласиться.

      – Вообще-то недостатков у меня пруд пруди, – с деланой бодростью сообщила Полина. – Вот вам неполный список: дерзость, упрямство, гордость. Я ужасно неуклюжая, к тому же не прочь ввернуть бранное словцо.

      Гриффин коснулся пальцем ее щеки, положил ладонь на затылок и приблизил ее лицо к своему.

      – На этой неделе все ваши недостатки превращаются в достоинства.

      Слова его лились ей в уши как самая сладкая музыка.

      Полина попыталась улыбнуться, но дрожащие губы не слушались. Чувства ее были в смятении, ее бросало из жара в холод, опасение сменилось волнующим возбуждением, возбуждение – тревогой. В голове крутилась безумная мысль, что она ни в коем случае не должна шевелить губами, потому что…

      Потому что этот мужчина вот-вот ее поцелует.

      Полину целовали и раньше, пару раз, и она знала, как меняется при этом мужское лицо. Едва заметные складки в уголках его губ исчезли, и голова чуть заметно склонилась набок. Веки его потяжелели, опустились ровно настолько, чтобы она могла полюбоваться густотой ресниц, и взгляд сосредоточился на ее губах.

      Лицо его было совсем близко, и она почувствовала, что дрожит. Настал момент что-то предпринять: закрыть глаза, если хочет, чтобы ее поцеловали, или ретироваться, если не хочет.

      Только вот хотеть не следовало. Она догадывалась, чего избалованный герцог мог ожидать от служанки, и не хотела внушать ему ложные мысли о своей доступности. Но с тех пор как ее целовали, прошло столько времени, а уж доброго слова она не слышала и того дольше.

      В конечном итоге Полина нашла компромисс, решив ничего не предпринимать, и будь что будет.

      Но он ее так и не поцеловал: отстранился и, прежде чем спуститься по лестнице, бросил:

      – Передайте от меня привет герцогине.

      – А вы куда?

      – В Лондон. Верхом. Сию минуту.

      Гриффу удалось найти в конюшне постоялого двора мало-мальски приличного жеребца. Разумеется, его не сравнишь с племенными скакунами из его лондонских конюшен, но этот конь хотя бы выглядел пригодным для долгой дороги по пересеченной местности.

      Взошла луна, полная и яркая, так что не придется скакать в темноте. Грифф старался не замечать неудобств от непривычно тонкой попоны и тесноватого в плечах сюртука. Дорога предстояла не самая приятная, но сейчас соображения комфорта волновали его меньше всего: главное – сбежать, и