Ромовый дневник. Хантер Томпсон

по возможности подальше от воинственной толпы. Когда машина остановилась впритык к зданию, я увидел, что местных было человек двадцать, и они пытались атаковать какого-то высокого американца в желтовато-коричневом костюме, что стоял на ступеньках, размахивая доской уличного указателя как бейсбольной битой.

      – Гнилые уроды! – орал он.

      Я услышал свист рассекаемого воздуха, затем смачный шлепок и чьи-то вопли. Один из нападавших повалился на мостовую с окровавленным лицом. Громила отступил к дверному проему. Парочка пуэрториканцев попыталась его разоружить, и тогда он хватил одного из них поперек груди, сбив с крыльца. Остальные стояли поодаль, что-то выкрикивая и показывая ему кулак. Он рявкнул в толпу:

      – А ну! Кто еще хочет?

      Никто не двинулся с места. Он немного обождал, затем замахнулся вывеской через плечо и метнул ее в самую середину. Доска попала кому-то в живот, сбила с ног и впечатала спиной в остальных. Я услышал хохот, после чего американец исчез внутри.

      – Ладно, – сказал я, оборачиваясь к таксисту. – Хорош глазеть, едем дальше.

      Он опять потряс головой, показал на зеленый склад, потом ткнул пальцем в мою сторону.

      – Si, esta «News»[9], – кивнул, вновь показал на то же здание. – Si, – мрачно добавил он.

      Тут до меня и дошло, что стоим мы как раз перед входом в «Дейли ньюс» – мой новый дом. Я разок кинул взгляд на грязную банду, что торчала между мной и входом, и решил вернуться в гостиницу, но тут опять поднялась суматоха. Сзади подкатил «фольксваген», оттуда выскочили три «фараона» и принялись махать дубинками, что-то вопя на испанском. Часть хулиганов разбежалась, хотя другие остались и вступили в перепалку со стражами порядка. Я еще понаблюдал, затем сунул водителю доллар и бегом ворвался в здание.

      Указатель дал понять, что «Дейли ньюс» располагается на втором этаже. Я залез в лифт, почти уверенный, что попаду в самую гущу очередной свары. Дверь, однако же, открылась в полутемный коридор, и слева донесся шум, типичный для любой газетной редакции.

      Стоило ступить внутрь, как я почувствовал себя много лучше. Здесь царил привычный, дружелюбный бардак; стрекотали пишущие машинки и телетайпы, даже запах был знакомый. Помещение оказалось таким просторным, что выглядело безлюдным, хотя я сразу заметил добрый десяток людей. Единственный, кто из них не работал, сидел за столом возле двери. Некрупный, темноволосый мужчина развалился в кресле и разглядывал потолок.

      Я подошел к нему и только собрался обратиться, как он дернулся, развернувшись ко мне всем корпусом.

      – Ну? Какого хрена надо?

      Я смерил его взглядом.

      – С завтрашнего дня я здесь работаю. Меня зовут Кемп, Пол Кемп.

      – Извини… Я подумал, что ты хочешь стибрить мою пленку.

      – Чего-чего? – не понял я.

      Мужчина что-то буркнул насчет «грабежа среди белого дня» и еще добавил, что, дескать, «за ними нужен глаз да глаз».

      Я огляделся.

      – С чего это? Нормальные вроде люди.

      Он фыркнул.

      – Жулье проклятое… тащат

9

Да, вот «Новости» (исп.).