Не шей ты мне, матушка, красный сарафан. Вера Евгеньевна Мосова

сейчас. Он ведь тоже не слепой, видел, как светилась она, понял, что влюбилась девка. А тут вся сникла, в глазах печаль и страх.

      Глава 3

      Назавтра дед Степан отправился на рынок со своими корзинами. Василко вызвался ему помогать. Собрали корзины в две вязанки: одну, побольше, закинул за плечо дед, вторую – внук. Так и пошли вдвоём – старый да малый. Мать велела дочерям пойти в галантерейную лавку, прикупить ниток да иголок. Хоть приданое и давно шьётся-вышивается, да теперь надо с новыми усилиями за работу приниматься, поспешать, чтоб к осени сундуки полны были.

      – Да поглядите там мануфактуру! – наказывала она сёстрам, – нет ли красной материи на сарафан, нето придётся ехать за ней куда-нибудь. И тесьму тоже гляньте, и широкую, и узкую.

      – Может, не стоит пока торопиться с сарафаном? – робко спросила Нюра.

      Предстоящее сватовство пугало её, не хотелось ничего слышать ни о нём, ни о связанных с ним хлопотах.

      – Нет уж, лучше загодя приготовить, летом некогда будет рукодельем заниматься, – ответила мать, – я ведь не велю вам купить, а только присмотреть, выбирать я сама буду.

      Так уж заведено, что после свадьбы молодуха должна ходить в красном сарафане до той самой поры, пока не разрешится первенцем. А уж потом можно и юбки с блузами носить, что стало теперь очень распространено. Молодайки надевают по несколько юбок сразу, как Лукерья, например. Чем больше нижних юбок – тем богаче семья, это все знают. Но Нюра не могла сейчас думать о нарядах, как, впрочем, и ни о чём другом. Мысль о том, что скоро закончится её беззаботная девичья жизнь, пугала. Кабы за Алёшу её выдавали, так она бы радовалась этому, птичкой бы порхала, ждала бы с нетерпением счастливого часа. А тут чужой дядька, немногим моложе отца. Есть, отчего кручиниться. Сёстры молча шагали в лавку, обходя остатки весеннего слежавшегося снега и грязные лужи. Марусе было так жаль сестру, что она вдруг сказала:

      – А хочешь, я попрошу тятеньку, чтоб он меня вместо тебя выдал?

      – Да что хоть ты такое говоришь-то!? – всплеснула руками Нюра и повернулась к ней.

      Как же прекрасна была сестрица в своём порыве выручить её из беды! Руки сжались в кулаки, щёки разрумянились, а широко распахнутые карие глаза горели решимостью. Сёстры, хоть и были внешне очень похожи, но различались цветом волос и глаз. Маруся была и лицом смуглее, и коса её была тёмно-русой, в отличие от светлой Нюриной. Но главное её отличие было в более вольнолюбивом, решительном характере. Маруся схватила Нюру за руку и воскликнула:

      – А что, я же всё равно ни в кого не влюблена! Зато тебя спасу!

      – Глупая ты, Марусенька! Не за этого, так за другого меня тятенька отдаст, только не за Алёшу, он ведь сирота, гол как сокол! Сама же говорила, что отцу это не понравится. А ты ещё встретишь своего суженого. Может, хоть у тебя всё сладится по любви, – возразила она сестре.

      Девушки уже купили всё,