Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук. Джек Вэнс

повернулась к нему. Шимрод понял, что она собирается сказать нечто, приготовленное заранее:

      – Я почти не помню ничего, что тогда происходило. Тамурелло дал мне точные указания. Я должна была обещать тебе все, что угодно, и, если потребуется, уступить любому твоему требованию. Оказалось, что в этом не было необходимости.

      – А обещания? Их не нужно выполнять?

      – Я произносила слова, но это не были мои обещания; это были слова Тамурелло. У него и требуй выполнения обещаний. – И Меланкте улыбнулась огню, горевшему в камине.

      Шимрод, все еще обнимавший ее за талию, прижал ее ближе и погрузил лицо в ее волосы, но она отстранилась и села на диван.

      Шимрод сел рядом:

      – Я не большой мудрец, как тебе известно. И все же, я мог бы многому тебя научить.

      – Ты гоняешься за иллюзиями, – почти презрительно обронила Меланкте.

      – Почему ты так думаешь?

      – Тебя привлекает мое тело. Если бы ты взглянул на меня и увидел пожелтевшую морщинистую кожу и горбатый нос с бородавками, сегодня вечером тебя бы тут не было – даже если бы ты пришел, ты не стал бы меня целовать.

      – С этим невозможно спорить, – сказал Шимрод. – Тем не менее в этом отношении я вряд ли отличаюсь от любого другого. Ты предпочла бы жить в дряхлом, уродливом теле?

      – Я привыкла к тому телу, какое у меня есть. Я знаю, что оно привлекательно. Тем не менее то, что живет в этом теле, – то, что я на самом деле собой представляю, – судя по всему, вовсе не привлекательно.

      В гостиную зашла служанка:

      – Подать ужин здесь, у камина?

      Меланкте с удивлением оглянулась:

      – Я не просила подавать ужин.

      – Этот господин принес отличные отбивные и приказал поджарить их как следует, что я и сделала, обжарила на виноградной лозе и приправила чесноком, лимонным соком и щепоткой тимьяна. Есть еще свежеиспеченный хлеб, горошек прямо с огорода и неплохое красное вино.

      – Хорошо, подавай здесь.

      За ужином Шимрод пытался создать теплую, непринужденную атмосферу, но в этом начинании Меланкте не оказывала ему почти никакой поддержки. Сразу после ужина она объявила, что устала и собирается идти спать.

      – Сегодня дождливо, – заметил Шимрод, – я останусь на ночь.

      – Дождя уже нет, – возразила Меланкте. – Уходи, Шимрод. В моей постели не будет никого, кроме меня.

      Шимрод поднялся на ноги:

      – Мне остается сделать то, что на моем месте сделал бы любой воспитанный мужчина. Спокойной ночи, Меланкте.

      2

      Непрерывные холодные дожди удерживали Шимрода от новых прогулок по пляжу. Кроме того, он не торопился из тактических соображений: чрезмерное усердие могло скорее помешать достижению его цели, нежели способствовать ему. На данный момент он уже сделал все возможное. Он привлек внимание Меланкте к неповторимому характеру своей персоны; он доказал ей, что умеет быть вежливым, но настойчивым, забавным, но заботливым; он продемонстрировал ей внушающую уверенность любой женщине страстность, свойственную всем ухажерам, – не в такой степени, какая могла бы