Баронесса Поневоле. Светлана Александровна Никишина

тщеславие, изворотливый ум, звериное чутье позволяли вести двойную жизнь: респектабельного кастеляна процветающего замка барона Фон Гартмана и циничного мошенника и игрока. Больше всего на свете он любил себя и все, что ему принадлежало, но пресмыкался перед бароном, рассыпался в поклонах, цветистых комплиментах его воинской доблести, дружбе с королем.

      В замке барона Шольц был мастер проводить турниры и званые вечера, куда съезжались благородные гости и рыцари в надежде найти невесту с хорошим приданым, а знатные девы – богатых женихов. Для своего же хозяина он устраивал ночные пирушки с обильным возлиянием и шумные оргии со шлюхами.

      Но вот барон притащил в замок странную девицу и отказался от прежних привычек. Шольц посмеивался над страстью хозяина, пока сам не столкнулся лицом к лицу с этой женщиной. Она буквально околдовала его, самым возмутительным образом заняла все его помыслы, он не понимал, как ей удалось это сделать. «Ведьма! Одно слово – ведьма!».

      Она дважды ускользнула от него, но он умеет расставлять сети и поджидать добычу. Она умрет, но сначала он насладится ее телом.

      Шольц затаился на время, укрывшись в заброшенной сторожке у озера.

      После позорного поражения от кормилицы и дряхлой служанки он до беспамятства напился и рухнул на постель, смахнув прикроватную свечу.

      Загорелся его камзол, брошенный на пол. Пламя перекинулось на свисающее покрывало. Шольц очнулся от обжигающей боли и вскочил, будто от укуса разъяренной осы, впившейся в его бок. Со слезящимися от дыма глазами, едва уворачиваясь от жалящих огненных языков, он, чудом опалив только волосы, выскочил во двор и сбежал с пожарища за мгновение до того, как появились перепуганные слуги.

      Отсутствие хозяина позволяло ему оставаться в стороне от дел.

      Выглядел он отвратительно: болезненное желание обладать баронессой ожесточило, иссушило, состарило. Плотно сбитая фигура одрябла, и только глаза горели фанатичным блеском.

      – Что ты со мной сделала, проклятая? Никто и не догадывается, насколько близок я к безумию, но рано или поздно ты попадешься.

      Внезапно Шольц почувствовал какое-то движение у озера, он кинулся к щели в стене. Сказочное видение воспалило мозг – среди желтых водяных лилий молодая сирена, распустив волосы, сидела на камне и тихо раскачивалась под песню ветра и аккомпанемент волны. Он протер глаза, но волшебница не исчезла. Жадный взгляд пробежал по фигуре незнакомки. И когда она подняла лицо к солнцу, он с мрачным ликованием прошипел:

      – Баронесса!

      Все мучения последних недель исчезли, не оставив и следа. Губы его растянулись в хищной улыбке, когда подумал о своем неизбежном триумфе над самонадеянной распутницей.

      Шольц, глядя на девушку, не мог избавиться от воспоминаний о ее обнаженной груди. И дабы избежать искушения легко поддаться велению плоти, изнутри его пожирающего, и не пасть к ногам этой дьяволицы, он с размаху ударил себя по лицу, распаляя свою ненависть.

      Луиза почувствовала на себе чужой злобный взгляд. Заслышав хруст сухих веток, вскочила и спряталась, прильнув к замшелому валуну