Разговор о трауре. Ольга Мартынова

с неким пограничным опытом».

      Nunc stans, застывшее «сейчас», – возможно, умершие в такие моменты разделяют с нами свою вечность или настолько приближают ее, что мы можем ее почувствовать: без соприкосновения, бесконтактным прозрением.

      «Пока не придет утешение, еще мерцает надежда».

      27 ноября 2022

      …те, кто вместе живет в памяти… (2)

      Траур уродлив, не эстетичен и не имеет ничего общего с кроткой элегантностью кладбищенских ангелов.

      Да и любовь менее красива, чем молва о ней. Любящие толком не знают, чего они друг от друга хотят. Физическое удовлетворение не решает этой проблемы. Они, вероятно, хотят взаимоуничтожения, как если бы их живые и вожделеющие тела были только препятствием на пути друг к другу. Любовь враждебна по отношению к жизни. Лукреций в поэме «О природе вещей» описывает ее как нечто отвратительное и нездоровое. В отличие от того, что происходит при нормальном физическом влечении, любящие всегда остаются неудовлетворенными:

      «Жадно сжимают тела и, сливая слюну со слюною,

      Дышат друг другу в лицо и кусают уста в поцелуе.

      Тщетны усилия их: ничего они выжать не могут,

      Как и пробиться вовнутрь и в тело всем телом проникнуть,

      Хоть и стремятся порой они этого, видно, добиться:

      Так вожделенно они застревают в тенётах Венеры…»

      Следствие такого любовного безумия:

      «Тратят и силы к тому ж влюблённые в тяжких страданьях…»

      Рецепт Лукреция заключается в том, чтобы довольствоваться другими партнерами, а самого объекта любви избегать:

      «Но убегать надо нам этих призраков, искореняя

      Всё, что питает любовь…»

      Как замену любви он рекомендует нормальные телесные любовные упражнения с другими партнерами:

      «…и свой ум направлять на другое,

      Влаги запас извергать накопившийся в тело любое,

      А не хранить для любви единственной, нас охватившей…»

      Такая любовь (презираемая Лукрецием) и траур имеют между собой много общего. В том и другом состоянии человек желает невозможного.

      28 ноября

      Как-то Олег сказал перед одним из совместных путешествий, что ему нравятся наши поездки на поездах. Слышать это было печальной радостью, за этими словами скрывалось знание о том, как мало времени нам остается. Оставалось даже еще меньше времени, чем мы (я) предполагали (предполагала). Наши короткие путешествия были как особые время и пространство за пределами времени и пространства.

      29 ноября

      В зале ожидания вокзала. В Киле я остановлюсь в том же отеле, где мы поселились десять лет назад, когда Олега пригласили на какой-то фестиваль.

      30 ноября, Киль

      Десять лет назад этот отель полнился фестивальной жизнью. Я еще помню, что нам больше всего хотелось остаться одним и смотреть на воду фьорда. Сегодня утром я, кажется, была одна в большом зале для завтраков. Я сидела перед стеклянной стеной и смотрела