Забавушка и Змей Горыныч. Котэ Развратт

на воинов наводят. Лягви свои пред ними отворяют, да молодцев полакомиться приглашают. Вот они ебут девонек в их хотелки сладкие, целует их в губки похотливые, запивают всё вином хмельным заморским.

      Я сквозь щель в подполе подглядываю за непотребством тем великим, и страх все мои члены сковывает. Чую я, не сберечь мне мою честь девичью для моего Родмира, соколика ясного. Чую я, найдут меня псы похотливые и оголтелые.

      А князь Владимир меж тем девку княжной ряженую лобзает, мнёт, да под подол ей заглядывает. Голова у него чугунная да хмельная: что горшок глиняный пред ним поставь, и тот выебет, как деву красную…

      А дворовая девка подменная его под белы ручки берёт, да шепчет ему жарко на ушко:

      – Негоже, моя светлый князь, при всех нам с тобой любиться. Отведу я тебя в покои твои царские, уложу на перины пуховые, сниму с тебя кольчугу тяжёлую… – молвит так сладко-пресладко, а сама его ведёт в спаленку, как ей мой батюшка и велел.

      Заводит его в покои княжеские, да тушит все свечи яркие: темень там, хоть глаз выколи.

      – Погоди-ка, любушка, ты почто свет затушила? – молвит пьяный князь ей грозно. – Желаю на твою красу ещё полюбоваться-насмотреться.

      А девка знай ему нашёптывает:

      – Князь мой светлый, не обессудь! Девица я нецелованная и непорочная. Не смогу стерпеть я сраму такого, коли ты меня нагой увидишь. Коли хочешь меня – еби в темноте, от меня не убудет! А когда солнышко взойдёт – ещё налюбуешься на меня, насмотришься.

      Молвит так девица хитрая, а сама знай с князя одежду сама снимает, да на постельку широкую его укладывает. Сама с себя одежды богатые скидывает, да рядом ложится, ножки раздвигает, как лягушонка в болоте.

      Князь тяжёлый да хмельной на служанку забирается, да хуем своим в неё тычет, найти вход не может. А у девки той – пузырь овечий с кровью куриной в дырку засунут, вот своим штыком Владимир её хотелку протыкает, пузырь лопается, кровища хлещет, девка визжит, как свинья резаная, а князь, хоть и пьян, чует подвох великий.

      – Как же так?! – молвит он грозно. – Коли дева ты чистая и непорочная, отчего же дырка у тебя, что с твоё решето? На край встань – и ногой болтай! Позвать сюда князя Святослава! – кричит на всю опочивальню. – Чую я, поблядушку он мне подсунул заместо княжны-дочери своей!

      И вот его дружина прибегает, батюшку моего крутят да под белы ручки к князю на суд ведут…

      4

      Зыркнул князь Владимир грозно из-под век своих тяжёлых на батюшку моего, а сам такую речь ведёт:

      – Что же ты, Святослав, удумал? Тухлым пиром меня угощать? Лежалым товаром меня потчевать?! Ты почто под меня девку грязную подложил?! Девку грязную и ненасытную? Али мыслил ты, что не узнаю я, что и так сгодится?! Мне, великому князю русскому?!

      Понял батюшка мой, что не сумел он меня сберечь, повесил голову буйную себе на грудь, ответ такой даёт:

      – Я ли тебе не поил, не кормил, князь мой светлый? Угощал хлебами лучшими, потчевал дичью свежей? На пуховую постель укладывал. Не отними ты у меня самое дорогое, что есть у меня – мою дщерь